Все разговоры вокруг уже успели стихнуть, и теперь Воронцов старательно работал на публику. Немногочисленную – но достаточно внимательную. Уже завтра каждое слово нашей беседы узнает весь Петербург. Особенно вот это презрительное «Меня. Вы».
– Так… – Костя оперся ладонями в подлокотники и медленно поднялся с кресла. – Мы, наверное, пойдем.
– И ты меня прости, Сережа, – вздохнул князь. – Знал бы, что так выйдет – никогда бы…
Я поднялся с кровати и встал перед зеркалом, висевшим у шкафа.
– Вот это правда! – рассмеялся Костя. – Сань, ты когда начал так во всем этом разбираться?
Некоторые из них вовсе не знали заклятий седьмого класса, но оценить сложность и убойную мощь наверняка мог любой. Даже ударь они разом – в закрытом пространстве у меня были неплохие шансы снести пару голов перед тем, как свалиться.