– Ценю, – кивнул я и, улыбнувшись, припечатал: – Вы лучшая!
Я посмотрел на старших товарищей. Ломакин пылал ненавистью, даже ноздри ходили ходуном, Свиридов так же, как и родственник, начал наливаться злобой, до этого он выказывал мне лишь свое презрение. Чуть дальше, заняв столы, тихо сидели Митрошин с Болотовым и, не отрываясь, смотрели на меня: Митрошин – неодобрительно, Болотов – с вялым интересом.
– Чапыра, а это, случайно, не ты залог недавно применил? – вновь напомнил о себе Болотов.
– С Запада приехали? Из соцлагеря? – последовали другие вопросы, и, не дожидаясь ответа: – Я так сразу по вам и поняла.
– Сотряслись, – не стал спорить я. – И я четче стал понимать этот мир.
– Вопросы будут? – Председатель обвел взглядом членов комиссии.