— Слишком кричащая красота, — прокомментировала его интерес Эмма, оказывается, следившая за подопечной. — И губы явно накрашены. Это очень пошло.
— Ну, я так и сказал…кхм... сказала… — согласился Вейрон и, попятившись, вернулся на скамеечку.
— Главный тут я, кошечка моя. Смотри-ка, рифма! Надо запомнить.
— Похоже, у меня ее нет, — с деланной грустью проговорил Вейрон.
Мимика Эммы и правда изменилась: ее губы медленно расползлись в зловещей улыбке, а глаза засияли нездоровым азартом.
В зале повисла тишина, и даже Вилли Третий замер в ожидании ответа.