— Верно, пятьсот сорок восьмой год, — подтвердил старичок. — Вы своеобразно произносите даты, но не ошиблись ни разу!
Перед его глазами вспыхнуло воспоминание, как будто кто-то вытащил фотокарточки и расставил у него перед глазами. Пасторальные картинки: прогулка по лугу, поцелуй на закате, стог сена, пахнущий летом и любовью…
— Как никто! — кивнул Мордиш. — И одобряю. Такая горячая женщина должна принадлежать лишь одному, но не менее горячему мужчине, способному удерживать ее огонь, чтоб не погасить, но и не позволить превратиться в пожар!
— Ненавижу, — шепнула она, после чего тихо всхлипнула.
Он говорил и смотрел куда-то сквозь стену, хмуря лоб и явно думая о собственном задании. Эмме безумно хотелось помочь ему, расспросить, разделить его тревоги, стать необходимой. Как раньше. Но Вейрон осторожно вынул свою руку из ее, и ушел, больше ничего не объясняя.
— Испугалась, — довольно заметила Паола, — запинаешься. И правильно делаешь.