Увы, у столба для наказаний их не ждало ничего обнадеживающего. Вдобавок к луже крови и побуревшим следам, ведущим к боковой калитке, на камнях прямо под крюком, к которому обычно привязывали руки наказанного, стоял на коленях бледный как привидение мальчишка со светлыми волосами и пустыми глазами смотрел на собственные ладони, вымазанные в красном.
Например, тот же очаг — он тут король всего. Никаких вам плит, духовок и прочего изыска. Как в нем регулировать температуру, как обеспечить равномерную прожарку или запекание?
Бездельники тут же с писком разбежались по своим местам, как мыши из-под веника. Правильно, у меня на кухне железная дисциплина и строгий отбор кандидатов. Кого попало к святая святых близко не подпущу. Но вернемся к нашим блинам… Эх, жаль, что открытый огонь в этом здании запрещен, плита электрическая, а не газовая. Цвет кружева не дотягивает до моего личного стандарта. Совсем чуть-чуть, никто посторонний не заметит, но я-то вижу. Кстати…
— Еще кто-нибудь пропал? — Герцог слышал собственный голос будто со стороны.
— Слушай. — Я вдруг заметила на туалетном столике тяжелый серебряный подсвечник. Какая хорошая штучка! Взвесив ее в руке, я улыбнулась так, как улыбалась, обнаружив среди свежей осетрины кусок залежалого перемороженного филе, которое нечестный поставщик решил подсунуть в середину партии — авось не заметят. — А ведь если нет зеркала, нет и отражения! И никто не будет орать…
— Ты что делаешь?! — снова зашипело, причем на несколько голосов, когда я принялась проталкивать в темноту пучки травы. — Тьфу, что за гадость?