— Эта женщина сделала его мягким, — сказал Виталик.
— Приемлемо, — сказал Магистр. — Но для краткости я буду звать тебя «Эй, ты». Или просто «Эй».
— Элемент случайности всегда возможен, — сказал я. — Но ты же понимаешь, что в принципе любого из нас могут убить к хренам практически в любой момент? Такая тут игра.
— Я не буду спрашивать, как это возможно, потому что это очевидно, — сказал Гарри. — Отменить миллиарды смертей — это хороший план, очень хороший. Но что будет с теми, кто выжил?
Я опасался, что колеса будут вязнуть и буксовать в пыли. но «ласточка» шла уверенно, как по асфальту, сглаживая неровности, на которых она бы раньше подпрыгивала, как пущенный умелой рукой камешек на волнах.
— А уж я-то как, сука, не люблю, — сказал Виталик и словно невзначай материализовал в руке дробовик.