– А как по мне, так надо уметь оставлять непройденное в покое, – сказал Григ упрямо.
Это снова был мужчина, но на этот раз – молодой, стройный, с лицом редкой аристократической красоты, дышащим умом и благородством. Он сидел в прозрачном ледяном плену и держал перед собой на ладонях сердце – покрытое сусальным золотом и мозг – покрытый серебряной амальгамой. Инкрустированные серебром и золотом разрезы на груди и на затылке не оставляли сомнения, что это его собственные органы. Казалось, что мужчина выбирал между ними и никак не мог принять решение, что же важнее: золотое сердце или блистательный разум.
Лента вся шла цветными переливчатыми пятнами. Временами на ней возникали какие-то искаженные лица…
– Кладбище тут вполне к месту, – сказала она сухим твердым голосом. – Гипнос, как известно, изначально был не братом, а сестрой Танатоса и разделял его функции. Уже потом он занял в пантеоне богов иное место, попутно сменив пол…
Григ тоже взял печенюшку и налил себе чай. Кем бы ни был Снотворец, но он явно любил и поесть сам, и угостить визитёров. Чай был крепким и ароматным, с лёгкой ноткой цедры, печенье тоже оказалось вкусным.
– Это плохо кончится, – убежденно сказал Григ. – Я чувствую, что это все не к добру. Может быть тебе стоит проснуться?