— Само собой, ваша милость… прям с утреца и…
— Сильная… не связывайтесь… не слушайте… если вдруг столкнетесь… если вдруг заподозрите, что перед вами одержимый, обязательно отпишите в Управление. Не важно, кто этот человек, какое место в обществе занимает, какими наградами и титулами обвешан. Не важно, что у вас нет доказательств или что подозрения ваши вам самим кажутся нелепыми. Пишите. Сначала пишите, а потом проверяйте.
— Однако с людьми, нанятыми Лазовицким, она говорить отказалась. Он же, как понимаю, не настаивал…
— Во-вторых… очень не любят. Настолько не любят, что, будь их воля, на костер отправили бы… может, еще и отправят, — он замолчал, разглядывая очередной вареник. Полукруглый, аккуратный, с пухлым брюшком, сквозь которое просвечивал желтоватый творог, и мягким краем. — И вот это, я скажу, не нормально… на меня пару раз собак спускали.
— Не были, — согласился Глеб. — Глеб. Белов.
— А то… иногда… Мастера дают почувствовать, каково это…