— За поведение моих… гм, подопечных. Знаю, к вам забрался Арвис. Надеюсь, он… ничего не сломал.
— Общественная мораль — весьма сомнительный ориентир.
И Глеб согласился, что в этом есть смысл.
Сперва смех был мужским, но вот он перерос в кокетливое девичье хихиканье… и младенческий лепет.
Но все равно отвернулась к окну: там, в больничном саду, догорала осень. Золотые слезы берез и паутинка, запах дымов, доносившихся, когда в палате открывали окно. А на подоконнике, в пузатой вазе, астры…
И шляпки с непременной вуалеткой. А под ними — обязательные локоны. Яркие помады. Духи, запах которых ощущался, казалось, даже с той стороны улицы. И главное, голоса. Звонкие. Веселые… раздражающие. И раздражение это внезапное было тем удивительно, что девушки, если разобраться, не совершали ничего незаконного или постыдного. Они просто… были.