В этой комнате с витражными окнами, выходившими во внутренний двор старого монастыря, было тихо. Окна не пропускали и рокот колоколов, и уж тем более шумы улицы.
Нет, в конце концов, светлые и вправду учат девочек, но одно дело сила жизни, и другое — тьма.
— Можно. Проходи, — она посторонилась, но мальчишка не спешил входить. Он вытащил из кармана нитку с белесым кругляшом.
И так, дура-баба целителями бредит, а ему и распареной репы на грудь довольно.
— Видите ли, Анна, среди моих собратьев много всяких и разных. Это как с целителями. Одни больше кости любят, другие — мясо. Третьих хлебом не корми, дай в мозгах поковыряться. Так и с темными. Вот Глебушку взять…
— А вам… можно? — осторожно уточнил Глеб. От девицы можно было бы избавиться, но перспектива найти хорошую кухарку — горелая утренняя каша комом лежала в желудке — в кратчайшие сроки заставляла мириться с временными неудобствами.