С другой стороны, долго щеголять в позаимствованном у ребят с «Бесстрашного» комбинезоне я не планирую. Деньги на банковском счете у меня имеются, зарплата старшего детектива понемногу откладывать вполне позволяет. И скоро, благодаря господину Фурье и его минеральной воде, их станет значительно больше… Подумав об этом я неосознанно бросаю взгляд на все еще скалящегося с рекламного плаката Джонаса Чейни, чья еще совсем недавно безупречная улыбка теперь здорово попорчена шальными осколками. Да, старина, похоже, придется тебе вскорости подвинуться.
То, что еще совсем недавно было пятиэтажным жилым домом, в мансарде которого я жил, больше напоминает теперь неопрятную груду строительного мусора. Восстанавливать тут просто нечего: когда сверху на дом рухнул сбитый зенитной ракетой атмосферный штурмовик, в котором после падения еще и сдетонировал боекомплект… Если коротко – то это навсегда… Куда проще просто вывезти на свалку все это крошево газобетонных плит и перекрытий, лопнувший поликарбонат окон, причудливо гнутую арматуру, трубы и рваные провода коммуникаций, разровнять площадку и отстроить на ней дом заново, с нуля. А я стою на кем-то уже подметенном от сора тротуаре и кручу в руках простенькую кофейную чашку из недорогого, но очень хорошо имитирующего фарфор пластика. Мою собственную чашку, я купил набор из шести штук таких, когда брал себе кофе-машину.
Заодно и выясню по делу все, что нужно. А потом нужно еще и к проморгавшему подружку ухажеру, в смысле Дикки Айзенбергу, наведаться. Думаю, с ним мне тоже есть о чем побеседовать. И уже к вечеру, по результатам всех встреч – к начальству на доклад. Уже есть чем Рудицки порадовать. Пока, правда, логическая связь между похищением одной девушки и убийством другой прослеживается как-то уж совсем условно. Но факт, что оба преступления совершены одной группой весьма «мутных» личностей, да еще и примерно в одно время, «тонко» намекает, что такая связь есть. А значит, будем копать дальше. Но для начала – прокатимся к милейшему подполковнику Грэму.
В коридоре кто-то вдруг выдает длинную и сумбурную, но явно восхищенную и насквозь нецензурную тираду, а уже через секунду можем наблюдать ее причину в многочисленные проломы в стенах и потолке. Такой «Робинсон» на весь Булыжник – ровно один. И за штурвалом его – единственная и неповторимая Исабель Мартинез. Я и раньше знал, что она пилот, что называется, от бога, но то, что вижу сейчас в небе… Мне кажется, не каждый армейский пилот сможет такое вытворять на атмосферном истребителе, что уж говорить про полицейский коптер. Выглядевший только что таким суровым и грозным корвет, внезапно превратился в неповоротливую «галошу», нещадно избиваемую едва ли не со всех сторон разом. Бель была одновременно везде и нигде, ее ракеты и трассеры крупнокалиберной пулеметной «спарки» нещадно разили противника, а вот ответные очереди зенитной артиллерии корвета лишь впустую кромсали небо.
Откуда-то, как мне показалось, прямо из-под земли, чуть левее по курсу поднялась массивная фигура в «Муромце» и повелительно выставила вперед руку с раскрытой ладонью. Все ясно, стой, приехали.
Хави приезжий, да и слишком молод он, в отличие от меня, гангстерских войн четвертьвековой давности не помнит, и помнить не может. А я, хоть и был тогда совсем сопляком – помню. Имеется причина. Личного характера. И уж точно помнит те времена сержант О’Хара, который тогда простым патрульным был. Вместе с отцом…