Похоже, Дикки отца в таком состоянии видеть тоже не привык, потому что перепугался еще сильнее, хотя казалось бы, куда уж больше-то, и залепетал что-то маловразумительное, зато очень быстро. Пришлось останавливать, отпаивать водичкой и просить с самого начала, медленно и разборчиво.
Молчат. Смотрят. Уже не злятся, просто слушают.
– Влад, я серьезно. Так не бывает. Акробатика в тяжелой боевой броне это… Это все равно, что полет на «Ти-Рексе». Так не бывает, это невозможно. Это…
Я жду ответа, а у самого в голове крутится назойливая мысль: «Грэм, Грэм, знакомая фамилия… Где я мог ее слышать?».
– А сейчас, мисс, мы уберем с вашего лица эту дрянь, – я тянусь к полосе скотча, что закрывает ее рот. – Но будет больно. Одно радует…
– Рад, что мы друг друга поняли, можешь садиться, – капитан обводит взглядом помещение. – Вопросы, жалобы, предложения?