Влетевшего в гостиную со скоростью курьерского челнока Айзенберга-старшего я встречаю широкой «крокодильей» улыбкой. Той, что во все тридцать два зуба, но теплоты или дружелюбия в ней – ни на пенни.
Второй голос странный какой-то, непонятный, вроде и мужской, но с какими-то женскими подвизгиваниями, будто у склочной и стервозной тетки.
«Ноль четыре – два» – это мы… Все, спокойный субботний день закончился, началась трудная ночь. И сразу с чего-то серьезного. По мелочам, вроде художественных выкрутасов Стивена Ричардса, патрульным из Управления текстовые сообщения скидывают. А вот если голосовой вызов – значит, шутки кончились, толком не начавшись.
– Да какая разница?! – прерванный «на самом интересном» мечтатель возмущен до глубины души. – Турне у нее, например! Во-о-от, а рядом с ней – чемодан. Здоровенный такой. А в нем – миллион.
– Я патриот, сэр. Меня и Булыжник вполне устраивает. Тут я родился и вырос. Тут мой дом.
– Святая правда, господин детектив, сэр, – внезапно вступает в разговор лежащий на земле Хеджи, глядя снизу на Хавьера. – Знавал я Чучу. Кололся всем подряд, дышал через раз, а когда за нож тогда схватился – так будто берсерком стал. Жуть, клянусь пресвятой девой Марией. И бронежилет вы зря не носите. Опасно тут…