– Куда поедем? – спросил на ходу, обрадовавшись возможности хоть как-то проветриться.
Водворив свитского на ноги, цесаревич прижал его к стене, придушивая за горло.
С отцом мы уже давно не ладили, собственно, все пять лет со смерти матери мы с ним не жили, а с трудом сосуществовали на одной площади. И я, что тогда, что сейчас, готов сказать ему в лицо, что это он виноват в ее гибели!
– Так какими судьбами здесь, Кабанчик? – вмешалась Мадлен, – Христ говорила, что ты в Казани обосновался.
«Санчос! – выдохнул про себя, – Он же говорил, что на какое-то архи-секретное и архи-важное сборище хочет меня сводить!»
– Ладно, уговорили, – прервал я поток комплиментов, которым Соколов продолжал сотрясать воздух, пока я задумался, – Пусть приезжает, настрою.