Несовершеннолетний Петр Романов против всего света – это звучало пафосной насмешкой. А вот «Санни – Пустынный Ужас и Кабан – Стальные Яйца начинают и побеждают» – в таком виде высказывание имело право на жизнь. Я пока еще не набрался храбрости рассказать Санни свою историю, но уже начал прикидывать, как бы привлечь мага к своим планам мести.
Выдал, а сам задумался. Легко рассуждать об абстрактном убийстве, но совсем недавно я видел, как оно выглядит на самом деле. К тому же внутренний настрой для мага очень важен: у неуверенного в собственной правоте Санни легко может дрогнуть рука, что приведет к его проигрышу. Вдобавок, с чего это я отказываю беспрерывно воюющему с девятнадцати лет князю в обычной моральной усталости?
Мы с отцом не поменялись в одночасье. Но я, вероятно, просто устал от своей ненависти, и хрупкое, робкое перемирие между нами так и продолжалось весь май и июнь. Я снова стал просиживать часами в его лаборатории, помогая и расспрашивая, а отец, боясь меня вспугнуть, рассказывал, над чем работает, учил редким приемам, а иногда вообще закатывал целые лекции. И, наверное, я впервые осознанно понял мать: видя его таким увлеченным, если не сказать – вдохновленным, невозможно было оставаться к нему равнодушным.
– И при этом, если на трон взгромоздит свою задницу любой другой претендент, даже при подчинении регалий препятствия не уменьшатся! Санни! Не ты ли меня учил, что деньги правят миром?!
Услужливая память дала подсказку в виде сомнительного участка цепи, который я так и не просчитал до конца, понадеявшись на авось и собственную гениальность.
– На! – выгреб из кармана мелочь и протянул плаксе, – Купишь еще.