– Не знаю… Ы-ый!.. Я правда не знаю, господин!
– Потому что ты в них уже влезла. Причем по самые уши.
– Да, – мгновенно помрачнев, кивнул граф, – так и есть. Я решил, что хоть смерть на поле боя и более подобает мне, давшему клятву на мече, но появление столь страшного врага моего короля обязывает меня смирить свою гордость и вернуться к его величеству, донеся до него эту неприятную новость. И, воспользовавшись благо… кхм, неуемной гордыней моего врага, сохранить для короны как можно больше войск, врученных королем под мое начало.
– И я рада, что вы, граф, вместе с вашими войсками с успехом достигли цели нашей кампании, – весьма дипломатично отозвалась принцесса.
Тилим вскочил на ноги и нервно прошелся по кабинету. Еще в Гравэ ему пришла в голову мысль, которую он, обдумав столь тщательно, сколь это было возможно за день-два, рискнул обсудить с онотьером Гроном. И получил от него полное одобрение. Вкупе, впрочем, с советом соизмерять риски и возможности и не лезть на рожон. А мысль заключалась в том, что если ему представится возможность выйти на кого-нибудь из мастеров, занимающихся производством дефицитных товаров, то не попробовать ли ему установить, что за поводок удерживает мастера в полной власти Черного барона. И если случай будет к нему благосклонным, не попробовать ли оборвать этот поводок и не сманить ли этого мастера хорошо оплачиваемой работой в Агбере и личным покровительством принца-консорта. И вот сейчас он впервые вплотную приблизился к тому, что на следующей неделе ему может выпасть этот шанс.
– Прости, Грон, – покаянно произнесла Мельсиль, – я знаю, сколько всего ты тащишь на себе. А тут еще я со своими женскими соплями. Просто… когда он появился, – она погладила свой живот, – мне вдруг страстно захотелось мира и покоя. И я не могла не попытаться уговорить тебя совершить чудо. Ты же способен на чудо, я ведь не раз убеждалась в этом, вот и теперь мне хотелось… Прости меня, любимый.