– Петр Федорович! Мне ничто не надо – девушка пугается – Я и сама все могу, чай не баре…
В окно резко застучали, стекло жалобно зазвенело. Я открыл глаза, включил светильник над кроватью. Кряхтя, сел, вставил ноги в войлочные тапки. В окно еще раз постучали, забухали в дверь.
– Давши слово, держись, а не давши, крепись!
– Чаво надоть? Вы чьих будете? – закричал он, закашлявшись.
Офицеры закивали. Среди них был пожилой генерал-майор Фрейман, длинноносый, в окровавленных буклях, полковник Чернышев, еще с десяток поручиков, подпоручиков и майоров.
– Из немцев? – хмыкнул кто-то из полковников.