Но ночью её вдруг охватила такая глухая тоска, что захотелось удариться затылком об облезлую стену комнатушки, в которой спало около десяти других таких же служанок, как она. Сидя на тощем матрасе скрипучей узкой кровати, Гиацинта отгоняла от себя воспоминания о том, как Джереми пришел к ней в детскую впервые.
Или король так намекал генералу про то, что любовь зла?
— Как вы могли быть таким идиотом? — всхлипывая от смеха, спросила она. — Хотя, конечно же, могли. Надменный гордец! Богатый мальчик из известной семьи! Вам все подавалось на блюдечке. Женщины вас обожали, карьера складывалась удачно, старый король вас боготворил! Вы же приносили ему победу за победой. И вы не привыкли… просить за себя.
Спустя две недели заключения яркий солнечный свет ослепил Гиацинту. Опираясь на руку Белса, она спустилась вниз по ступенькам и быстро нырнула в спасительный полумрак закрытой кареты.
— Генерал сказал, что капитану можно доверять, — оправдываясь, протянул Джереми.
И гематома пощекотала его под подбородком.