Все цитаты из книги «Горгона и генерал»
— Ничего не знаю, — не сдавался Войл, — Трапп сказал — вернуть вас в столицу в целости и сохранности. Про засады он ничего не говорил!
Она окинула его пренебрежительным взглядом.
Тринадцатилетняя Анна посмотрела на Гиацинту с интересом.
— Знаете, почему генерал — великий? — спросил её король. — В нем нет ни крупицы здравого смысла.
— Злиться на вас? Ну что вы, великий генерал. Я испытываю к вам исключительно жалость.
— Его Величество мудр и милостив, — заученно откликнулась Гиацинта.
Он остановился, давая себе удовольствие полюбоваться этой тонкой фигуркой с рассыпавшимися по обнаженным плечам волосами. Горгона все еще была в пудре и мушках, и тяжелые бриллианты в её ушах бросали…
Возможно, никогда прежде он не казался себе таким жалким и слабым.
— Эухения, чтобы тебя черти слопали! — завопил он. — Где мой завтрак?
— Она прелесть, — объявил Трапп, вставая с постели, — правда, Варкс?
— Ванну в первую очередь, — попросил он Паркера.
— У тебя нездоровая любовь к этому имени, Порк.
— Этого еще не хватало! — Трапп потянулся за одеждой. — Пусть заходит. И отправьте за Розвеллом.
— Вы заметили, что со вчерашнего дня говорите о нашем с вами бракосочетании? Вас так поразила моя пятка?
— И вот что удивительно, — сказал он, разглядывая её, — сейчас пять утра. На вас тяжелые изумруды, роскошное платье, и в вашей прическе перо. Вы вообще нормальный человек?
Трапп рванул в сад с такой скоростью, что едва не снес дверь.
— Гиацинта, просыпайтесь уже и включите свои прекрасные мозги прожженной мошенницы.
— Что значит — жив? — Гиацинта становилась все более высокомерной.
— Был полностью у неё под каблуком и ходил по струнке. Лидия писала, что в первую брачную ночь невеста изрезала жениха в лоскуты.
Хмель был плохим помощником в серьезных делах.
К Гиацинте Трапп смог пробиться лишь поздним утром.
— У тебя же есть свой дом? Вот и сходи туда хоть ненадолго!
Голова с высоко забранными волосами торчала из воды, по-утреннему чистое лицо было лишено всяких прикрас, и широкая улыбка сияла на этом лице.
Она перехватила свечу и поднесла ближе к его лицу.
— Вы дорого за это заплатили, — успокоил его Трапп.
— Как долго вы намерены выставлять моего сына на всеобщее посмешище?
— Ну вот, — сказала она, — я не пойду утром приветствовать генерала. Вы довольны?
Трапп не ответил, разглядывая торопливые строчки на бумаге.
— К счастью, вам не придется слишком часто это делать.
— Сегодня в полдень, — наобум ответил Трапп.
Когда Гиацинте было пятнадцать, она довольно умело изображала из себя беззащитную и невинную девочку, но вскоре пришлось расстаться и с невинностью, и с беззащитностью. Бесполезным оказалось и то, и …
— Что? Что происходит? — спросил Стетфилд, отступая.
— Так и было задумано, и теперь я от вас ни на шаг не отойду.
— Ты ведь тоже умрешь раньше меня, — вдруг сказала она.
— Почему вы не спросите, с какой именно просьбой приезжала Люси?
На первый взгляд, она казалась невредимой.
Гиацинта дернула плечом, не собираясь обсуждать эту тему дальше.
Но пока она пыталась совершить нечто прямо противоположное.
— Благодарю, моя прекрасная! Так что там с этим… как его там?
Генерал с нежностью прильнул к её руке, представляя свое семейство.
— Иди к черту, Трапп. Я вовсе не собираюсь умирать.
— Вы слишком стары, чтобы помнить, что такое любовь.
Гиацинта переводила взгляд с одного лица на другое.
— Мне нужна твоя помощь, — спокойно произнесла Люси.
— Люди, которые заплатили деньги за мое убийство…
Горгона раздраженно топнула ногой, понеслась к себе.
В эти неутешительные дни на пороге Гиацинты появилась Маргарита Трапп, в чьем лице светилась монашеская строгость и усталость одинокой женщины.
Стетфилд был неплохим человеком, но картежником и пьяницей.
Трапп закрыл глаза: чтобы не видеть кокетливого блеска её глаз.
— Кто под руку подвернулся, тот и встал на стражу. Лесники все еще прочесывают леса в поисках остальных волков. А вдруг Варкс захотел бы вернуться?
Лорелея снисходительно потрепала его по плечу.
В её близких глазах была лишь матовая благожелательность, и ничего больше.
— Чем больше людей — тем выше шанс предательства, — возразила горгона спокойно.
— Говорите уж, — вздохнул генерал, прекрасно представляя, о чем именно пойдет речь.
— Вы упрямый, грубый, невыносимый, толстокожий медведь… Перестаньте, наконец, улыбаться!
Сидя на кушетке посреди борделя, горгона монотонно ругалась.
— Не может быть, — изумилась гангрена, схватила со стола подсвечник и подошла ближе. Он уже было решил — поджигать будет, чтобы наверняка извести подчистую всю замковую заразу, но она лишь поднесла с…
За все это время он видел столько лиц горгоны, но такого ледяного презрения, которое отразилось в её обычно непроницаемых глазах, — никогда прежде.
— Это Адам Розвелл, бывший начальник королевской охраны. Уже десять лет считается мертвым. — сказал Трапп, — А это Гиацинта Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч, бывшая фаворитка короля. Бежала вместе со …
Вопреки его ожиданию, это была не Лорелея, а пышнотелая Лиза, женщина, в чьих объятиях он провел не одну тоскливую зиму.
Но если Розвелл по обыкновению насмешливо ухмылялся, то глаза брата светились искренним сочувствием.
Она была все такой же кудрявой блондинкой, и время, казалось, обошло её стороной. По крайней мере, пухлые губы, всегда готовые смеяться, по-прежнему улыбались, а глаза светились искорками неподдельно…
— Какой вы все-таки мелочный, — возмутилась горгона.
Они завтракали втроем во дворце, и ничего в облике Джонни не предвещало неприятностей.
— Как заказывал, — доложила она, спешиваясь. — Не очень молодые, не очень породистые, не очень выносливые. Серединка на половинку. Странный у тебя вкус, генерал.
— Вот свалился на мою голову, — пробурчала Лорелея, покопошилась в сумке и отломила половинку от своей краюхи. — Что у тебя случилось?
— Я так и знала! — торжествующе воскликнула горгона. — И кем же была эта Бэсси, про которую ты никак не можешь забыть?
— Потише, дорогая, у тебя язык раздваивается. Я, в целом, могу понять её чувства. Шарль рассказал ей о несчастном случае с Краучем, и она считает, что это ты превратила его в убийцу…
Гиацинта вздохнула, мечтая о хотя бы коротеньком привале. Внизу живота предупреждающе наливалась тяжесть, и в дороге это было ужасно некстати.
— Простите? — Трапп едва не выронил свечу от изумления.
Втираетесь в доверие к наивным девушкам и выпытываете все их тайны?
Горгона направилась к берегу, и Трапп увидел, как она неторопливо выходит из воды. Распущенные длинные волосы, тонкая талия, прекрасная задница, длинные ноги. Белоснежная, изящная, она была похожа на…
Генерал проковылял по двору, достал новую бутылку из горшка с чахлым кустом, и сделал еще несколько больших глотков.
— И убить тебя, бедненького, больного, одинокого сиротку?
— Какой интересный сегодня день, — сказала горгона, быстро шагая, — столько всего приключилось! Вот бы так почаще.
— Возможно, — Гиацинта закусила нижнюю губу.
— На что мне это королевство? — пренебрежительно открестилась от благ земных Нита.
А Трапп вспомнил покачивание её обнаженных бедер, когда она выходила из воды. И легкое прикосновение её губ к своему плечу.
— Ты, мой друг, пугающе плодовит, — согласился с ним генерал. — Найди Питера Свона, пусть он к завтрашнему вечеру будет готов к отъезду. Я еду с ребенком, женщиной и Найджелом. Мне нужен кто-то, кто …
— Ты больше не великий генерал? — спросила Гиацинта горестно. — Мы все потеряли сегодня. Всё!
— Антуан пытался поколотить тебя за то, что ты воруешь, а потом сделал из этой кастрюли цирковой номер с шариками.
— Морщины? — горгулья в испуге вскинула руки к своему лицу, словно пытаясь там нащупать глубокие борозды.
— Звучит увлекательно, — резюмировал Трапп, приостанавливая лошадей на лесной развилке.
— Посмотри, до чего ты довел эту страну, — покачала головой горгона.
Господи, он что, всей столице инструкции оставил?
— Почему вы не наливаете мне вина, милый? — спросила она у Найджела, бросая взгляд на Войла из-под ресниц. Серж поспешно вскочил, плеснул в бокал вина из графина и поднес его Гиацинте, так и оставшис…
— Все финтифлюшки ужасные врушки, — с умудренным видом согласилась Лорелея. — Иди в сарай, туда, где сено.
— Тогда за что у меня такой прекрасный синяк под глазом?
Было время, когда Трапп носил рубашки из тончайшего шелка с запонками из черных алмазов. Его расписные жилеты заставляли юношей покупать себе такие же, подражая герою. Сапоги из прекрасной кожи, золо…
— Конечно, он стал хуже, — рявкнула Гиацинта. — Ты знаешь, сколько денег я потратила на эту твою войну? Что именно тебе помешало закончить её на несколько месяцев раньше?
— Ладно, — Трапп налил себе воды и откусил яблоко из руки Гиацинты, — кстати о Люси Смолл. Вы представили ей архивы Крауча, когда я смогу на них взглянуть?
В белоснежном нижнем белье и простых бежевых чулках, она сейчас была похожа на распутную лавочницу. Он отвел глаза от наливающегося синевой синяка на её плече. Зря она, конечно, полезла на рожон.
— В меня как будто кто-то вселился, — сказала она с омерзением. — Кто-то, заставивший написать эти записки — одну для тебя с приглашением в бордель. Другую для Розвелла. Я ждала тебя в той комнате, с…
— Вечером в коровник? — переспросил Трапп. — Решила угостить меня теплым молоком? Боб сглотнул.
Она жила у мамы Джейн уже несколько недель, и все это время белокурый малыш только поглядывал на неё издалека круглыми и любопытными синими глазами. Но однажды ночью он прокрался к своей новоявленной…
Лицо Гиацинты было высокомерным, как обычно.
Трапп толкнул низкую дверь и вышел наружу.
— Катарина, — повторил Трапп задумчиво, словно пробуя это имя на вкус. — Ты такая красивая, Катарина, — прочувствованно проговорил он, — я буду любить тебя вечно.
— Его Величество меня избегает, поскольку должен мне много денег. Не будем портить ему мной настроение.
Перед его взором оказался только неброский темно-бордовый подол дорожного платья и носы крепких, кожаных ботинок.
— Дня два, наверное, — пробормотал Розвелл. — Может, три. У меня перед глазами мелькают какие-то рыбы. К чему бы это, Трапп?
Гиацинта спала и спала, и не было никакого желания просыпаться. Она вернулась к реальности от того, что кто-то трогал её волосы.
Второй её брак, очевидно, случился в рекордно короткие сроки после похорон. И снова странный выбор: жестокий Крауч, чьи доходы тоже не стремились превышать расходы.
— Думаешь, она не попытается соблазнить Джонни? — спросил Розвелл, устраиваясь по другую сторону от двери в спальню короля.
— Не знаю такого. Мне же теперь запрещено появляться в столице, и я далек от всяких придворных дел. Мы с Алисией живем скромно и тихо, и по правде говоря, твоя тюрьма куда роскошнее моего дома.
— Ну знаете, — пытаясь обрести свое фирменное трезвомыслие, ответил Трапп, — если стрелять во всех мужчин, которых пытается окрутить горгона, то эта страна обезлюдеет.
Она всегда стремительно собиралась и тем более стремительной была сейчас, когда ей действительно хотелось покинуть этот город, полный пересудов.
Гиацинта подвинулась, зарываясь носом в шею Джереми. Каким он стал большим!
— Не уезжай одна. Крестьяне сейчас даже в поле поодиночке не ходят.
Трапп удивился, задумчиво разглядывая обычно беспечное лицо.
— Когда мне отдыхать? Я еще не нашла ваши сокровища.
На следующий день их маленький отряд покинул столицу, и генерал уехал, так и не заглянув в собственный дом к собственной жене.
— Думаете? — горгона задумчиво посмотрела в свою тарелку и нерешительно положила в рот ломтик говядины. — А какие женщины вам нравятся, Бенедикт?
— На приеме был убит капитан Свон. Я заметил, как Нита Бронкс увела госпожу Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч-Бронкс в комнату отдыха. Совсем скоро туда вошел советник Трапп, а Нита вышла. Я присоедини…
И тогда её разорвет в клочья от сложной смеси злости, страха и желания.
— Просто не позволяй мне выходить из себя… Как тогда, с Джонни.
Гиацинта сделала несколько шагов навстречу и ткнула пальцем в его ранку на яремной вене.
Но горгона быстро совладала с собой. Неторопливо налила себе вина.
Кто такой Джереми, которого она побуждала к убийству?
Трапп засмеялся, плеснув водой ей на грудь.
Гематома встала и направилась в сторону кухни.
— Трапп? — его предшественник сел на узкой койке. — И не спится же тебе, мерзавец. Совесть, поди, замучила?
— Я высоко это ценю, — легко поклонился Трапп.
— И не надо на меня так ехидно смотреть, вам генерал вообще обещал оторвать голову! Где Эухения? У нас или у Траппов?
— Госпожа Бронкс, оставьте нас, — раздался холодный голос.
Черный едкий дым поднимался вверх от обугленных яиц.
— Для какой-то дамы с очень длинным именем. Я не запомнил.
— Я что, должна быть вам благодарна за то, что вы меня не убили?
— Добрый вечер, Трапп, — проговорил он спокойно.
Маменька наградила её тремя никчемными отцами и смазливой внешностью, и на этом наследство исчерпывало себя.
— Нет, конечно. Нита Бронкс — моя семья, я не жду опасности от семьи. Просто рука дрогнула.
Трапп открыл было рот, чтобы спросить, какого собственно черта от его имени происходит такое, но Гиацинта его перебила.
И он отправился вниз, совершенно довольный собой.
Несмотря на его заверения, он так и не навестил ни одного борделя. В казармы: куда его тянуло больше всего, генерал тоже не стал заходить. Зато обошел все рынки и пошлялся в порту потрепался со многи…
— Не-а. — довольно беззаботно отозвалась она. — Ненавижу детей.
Она стала еще пышнотелее. Трапп сбежал по ступенькам вниз и с удовольствием расцеловал её.
— Ничего подобного не случится, вот увидите. Никто не будет убивать знатную даму, которую любит сам король. Аврора в полной безопасности.
До встречи с Траппом она вообще не любила целоваться, не понимая, что в этом занятии приятного.
И это её миролюбие мигом сбило с Траппа всю его обиду. Он насторожился, прекрасно помня о том, что в горгоне всегда побеждает практичность.
— Маргарита — моя единственная дочь. После того, как вы её бездушно бросили, она удалилась в монастырь. И я хочу, чтобы вы выкрали её оттуда и обвенчались с ней немедленно. После этого мы продолжим р…
— Женщины по-разному реагируют на убийства. Кто-то падает в обморок, кто-то рыдает, а кто-то убирается. Но я хочу заметить, что если бы Гиацинта подозревала, что в стакане яд, она бы в жизни не стала…
— Арчер Ливенстоун, — зашептал ему в ухо умница Найджел, — эксцентричный богач, который живет отшельником и пишет по пять толстых и нудных романов в год. Он буквально заваливает нас своей писаниной, …
— Как интересно, — пробормотала Гиацинта, отодвигаясь дальше в тень. — Хотела бы я знать, что она ему сказала.
— А разве готовилось убийство? Я думал, мышьяк для красоты понадобился. Всем известно, что придворные дамы принимают мышьяк, чтобы добиться аристократической бледности.
— Трапп ранен, но жив, — кричал Свон, бегом поднимаясь по лестнице. — Большая битва в Черноголовом поле! Огромные потери у обеих армий, но мы победили! Мы наступаем! Ход войны переломлен!
Нырнув поглубже, Трапп проплыл несколько метров, пытаясь избавиться от очумелого похмелья, которое лишало его ясности мысли.
— Вы станете трижды вдовой. Лично я бы в таком случае вас сжег на костре.
— Ну нет кормилицы и нет, — покладисто согласился Трапп и сжал ладонь Гиацинты на своем плече. Потом потерся о неё щекой и легко поцеловал. — Моя дочь, — сказал он. — Ты можешь в это поверить?
Кровавый алмаз в державной короне — вот как раньше его называли.
— Что случилось? Гиацинта, посмотрите на меня. Объясните понятно, от чего вас так пробрало?
— Я человек военный, с пунктуальностью у меня все в порядке.
— Не-а, — отозвался Паркер. Он выпил свое молоко и принялся за молоко генерала. — Не помню. Вероятно, я был пьян. Ну или просто пропустил это дивное зрелище. Наблюдение за избиением мальчиков-конюхов…
Ночью Трапп проснулся от мягкого постукивания лап об землю. За тонкими стенами летнего домика сновали волки: и их прерывистое дыхание казалось особенно громким.
— У меня для вас плохая новость, — отламывая себе внушительный кусок хлеба, сказал Трапп, — чтобы меня напоить, кувшина будет недостаточно. Понадобится целый бочонок. Так что вы задумали, милая?
Душевные терзания — роскошь богачей. Такой разменной монете, как Катарина, ни к чему были всякие сердечные сложности.
— Годится, — удовлетворенно одобрил Трапп.
— Слушай, — вдруг заинтересовался кузнец. — А ты не боишься спать по ночам? Вдруг твоя жена на что-то обидится?
Шарль выглядел еще более помятым. По нему словно стадо коров прошло. Что горгона сделала с этим ребенком за ночь?
Иногда правда бывает оскорбительной, что поделать.
— Советник Трапп зашел выразить свои соболезнования.
— Великий генерал Трапп, — и не подумав встать, удовлетворенно кивнул он, — вы-то мне и нужны!
Наконец, взгляд Войла достиг её лица, его брови поползли вверх, и он расхохотался.
Другая горничная, пышнотелая брюнетка, выставила вперед руки, будто играла в прятки.
— Ну, — легкомысленно пожал плечами Трапп, — пара недель у нас есть в запасе, а там посмотрим.
— Метательница ножей? — невозмутимо продолжил свои расспросы Трапп.
— Просто Трапп. У тебя больше нет генерала. И, кстати, Розвелл тоже поспешно оставил свой пост.
Основная сложность всей этой затеи состояла в том, чтобы сначала показать командору, что это именно эти бумаги, которые он так страстно мечтал получить, а потом выманить его на улицу, да и подорвать …
Возлюбленная и любовница короля бросились в объятия друг друга.
— Все финтифлюшки ужасные врушки, — сообщил ей Трапп наставительно.
— Ненавижу вас, — процедила девица неприязненно.
Закинув голову назад, Трапп хохотал так, что у него самого слезы выступили на глазах.
— Обалдеть, — сказала Лорелея. — Финтифлюшка-то, похоже, права. Ты болван.
— Прежде всего, я хочу сказать, что мне очень жаль случившегося с вашим отцом. Я действительно не могла предположить, что в моих руках был яд. Я бы никогда…
Когда дверь за Варксом закрылась, Гиацинта развернулась к Траппу.
— Бывшая фаворитка, опальная и, возможно, в скором времени мертвая.
— Зато не тонем, — воскликнул Трапп и бросился к плите.
— Только не объединяйтесь, — ужаснулся Трапп. — Перед вами двумя мне не выстоять. И в эту минуту пронзительный визг Гиацинты разорвал утреннюю тишину.
— Я даже знать об этом ничего не хочу!.. С чего вы вообще это взяли?
— Пикник у озера? Внезапный приступ романтизма, Бенедикт? — ехидно спросила она.
— Какого кузена? — с тщательно отмеренным равнодушием спросил Трапп.
— Госпожа Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч пользуется большим уважением при дворе, — произнес Трапп холодно. — Подозреваю, что между нею и госпожой Смолл вышло лишь небольшое недоразумение. Можем ли м…
— Мы должны были с ним встретиться через несколько недель после твоей ссылки, но на мой отряд напали по дороге из Изумрудного замка. Покрошили моих людей в капусту, не поверишь. Я получил множество р…
— Правда? — изумился Трапп. Он попытался впихнуть новый факт из её биографии в цепочку уже имеющихся, и у него это никак не получилось. В десять лет её увела с улицы Джейн Бригс, в одиннадцать горгон…
— Где-то там. Пусть тебя кто-нибудь отвезет. Мы встретимся очень скоро.
И она без сил опустилась на табурет, уронив голову на стол.
Чертов, чертов генерал, это он во всем виноват.
— Удивительно, — восторженно сказал Чарли. — Как ты лихо со всем управился. Чик! Одного короля нет. Чик! Другой уже на троне.
— А госпожа Линд — из Зельценга, вы же знаете, — продолжил Войл. — Жена посла, хоть и бывшая. А еще и какая-то дальняя кузина их короля. В общем, нехорошо с её смертью получилось.
Трапп быстро перебрал письма, и выбрал то, на котором стояла цифра «три», выведенная безупречным почерком Гиацинты.
— Особняк Стэтфилдов неподалеку, — заметил Трапп, благостно глядя на то, как она уминает суп. — Не хотите навестить своего пасынка и узнать, как он себя чувствует после королевских пыток?
— Нет, этого короля я не растил, — ответил Трапп и улыбнулся её удивлению. — Ну я же не няня.
Некоторое время Гиацинта таращилась на него с умным видом, потом повернулась к Траппу.
Паркер снова загоготал, распугав притихших сверчков.
— Что же, — произнесла Гиацинта гораздо спокойнее, — условия возвращения этого займа мы обсудим завтра с советником Траппом.
— Наконец-то, — сердито вскричала горгона, стремительно вскакивая на ноги. — Где вы шлялись всю ночь?
— Правда? Навещу я, пожалуй, нашу госпожу.
Трапп оскорбленно нахмурился, потом рассмеялся и протянул руку Гиацинте.
Своим предчувствиям Трапп научился доверять, но источника беспокойства обнаружить пока никак не удавалось.
— Ты правда женился? — требовательно спросил Чарли.
— Кто сердится на осу за то, что она жалит?
Гиацинта обожала эти мгновения, когда неторопливая нежность Бенедикта вдруг разлеталась в лоскуты и в нем проступало то завораживающее её неистовство, которое всякий раз отзывалось трепетом во всем е…
— Это только подтверждает её вероломство! — не сдавался Найджел.
— Что вам, судя по всему, понадобится новая прислуга.
Он напоил и накормил лошадей, растопил очаг на кухне, смахнул пыль с углов.
— У вас что, совсем нет гордости? — возмутилась она.
— Это Найджел, — прошептала она. — Открыть?
— Что же, отчасти он прав, — согласился король, как-то особо неприятно улыбаясь. — Разорять я вас не буду, но вынужден запустить руки в ваши карманы. Во имя благополучия этой страны, разумеется.
— Я тебя не бросила, — льдом в её голос можно было заморозить небольшое озеро. — Я пыталась отправить тебя домой и исправить то зло, которое тебе причинила.
— После твоих показаний Бронксы тебе ничего не сделали? — спросила его Гиацинта, послушно открывая рот. Джеремии ловко влил в неё бульон.
— Убрать подальше от столицы и от государственных дел?
— Вы зовете — я прихожу, — напомнил Трапп и поцеловал тонкое запястье. — Разве не всегда так было?
— Простите, — холодно сказала Гиацинта, — пчелу увидела и испугалась.
К его изумлению, Паркер вполне виртуозно поклонился.
Вот что бывает, когда женишься на вдове на 15 лет старше тебя.
Бронкс каркающе расхохотался и задумался.
— Дашь поиграть с саблей? — спросил Боб с надеждой.
— Вы их убили? — с наслаждением втягивая в себя аромат изысканной еды, доброжелательно спросил Трапп.
Король так и не отлучил его от двора, не посмев показаться неблагодарным. Все-таки этот человек скрывал его десять лет.
— На кону стояла безопасность страны! Я не мог разориться, выплачивая все проценты, которые хотела получить эта женщина. У неё же неуемный аппетит!
— Столько, сколько захочу, — ответила она высокомерно. — А что? Ваши дела с королевской казной закончены, и вы решили заняться делами семьи?
Пошел он к черту, этот Трапп, с его большими руками и широкими плечами, и короткими густыми ресницами, выгоревшими на кончиках, и с его глазами, в которых обычно было много нежности и никогда — осужд…
— Господи, что за ничтожный тип, — пробормотала горгулья, отстраняясь.
— Как так получилось, — спросил генерал, — что ты, женщина, способная написать сорок писем за ночь, не написала мне ни строчки за всё это время?
— Давай напьемся сегодня, — предложил Трапп миролюбиво. — До моего отъезда всего несколько дней. Не хотелось бы провести их в перепалках.
— Господи, — простонал он, пытаясь освободиться от неё. — Ты меня лучше сразу убей, чем так издеваться… Что на тебе надето? Ночная сорочка Эухении?
— Эухения, чтобы тебя черти слопали, подай мою книгу! — высокомерно велел он.
— Вы на всех обиделись, да, — с неприятной прямотой продолжала горгона. — Вы на всех обиделись и ждали, когда к вам протопчут тропу те, кто сочувствует? А вам не приходило в голову, что ваши родные н…
— Фигурально, — уточнил тот. — Госпожа Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч появилась с нелепой биографией и двумя мертвыми мужьями в недавнем прошлом. Богатый промышленный город Берн, кто поверит в такую…
Надо ли позволить Гиацинте поступать так, как она считает нужным, или пора уже вмешаться?
— Разве же это предательство, — утешил её Трапп, — это всего лишь ваша натура. Не расстраивайтесь так сильно, в следующий раз у вас получится лучше.
— Как обстановка вокруг Изумрудного замка?
В кресле у его кровати сидел совершенно незнакомый человек, худой и высокий, с безжалостным лицом наемного убийцы или сборщика налогов.
— Эй, Трапп, — окликнула она его, — а сколько всего у вашего отца имений?
— Я увидела вас из окна, и меня обуяла зависть. Я подумала, что вряд ли мне еще представится возможность поплавать в озере нагишом.
— Простите, — она широко улыбнулась, словно не рыдала этим утром, как живой человек.
— Вы не похожи на конюха, — опровергло оно само себя. — Осанка, высокомерие, шрамы. Какой-нибудь вояка в отставке.
— Нам понадобятся еще охотники, — сказал генерал Варксу.
— Наполовину. Это моя половина дома, а та — её, — объяснил генерал, — а Эухения печет пирожки с яблоками.
— Быстрее, — велела она, отодвигая в сторону туалетный столик и сдирая со стены гобелен. — Девочки пока отвлекают стражу, но вам пора. Вы помните дорогу, генерал?
— Не-а, — широко улыбнулся подросток. — Вот он я, целехонек. Ни разу не утопленник.
Она стала еще пышнотелее. Трапп сбежал по ступенькам вниз и с удовольствием расцеловал АА
— Старею, — согласился с ней Трапп, нисколько не расстроившись.
— Дальше я планировал жениться на Ните Бронкс, но великодушно уступил эту честь королю Джону. Хочешь, я женюсь на тебе?
Вжавшись в самый далекий от него угол, Гиацинта мысленного выругалась.
— А теперь Антуан ворует вместе с Гиацинтой, — буркнул Трапп.
Гиацинта, не моргнув глазом, уверенно достала одно из писем.
— Почему ты такой угрюмый? — спросил его как-то Чарли за завтраком.
Генерал похлопал Чарли по плечу и отправился искать Эухению.
Трапп двигался быстро и сильно, и совсем скоро крупная дрожь пронзила все его тело. Гиацинта не успела даже отреагировать, как он стремительно скользнул вниз, разводя её бедра еще шире, и его язык за…
— Я знаю. Вы пытались заключить сделку с королем. Но это плохая затея, Гиацинта. Бронксы не позволят королю вас помиловать. Кроме того, теперь вы банальной ссылкой не отделаетесь — ведь, когда солдат…
Стоя посреди гостиной в легком утреннем платье. Гиацинта придирчиво выбирала себе наряд, пререкаясь со Своном. Джереми сидел здесь же, лопая торт. Он довольно часто навещал Гиацинту, но отказывался о…
— Почему, — слабым голосом спросил Трапп, — из всех женщин этой страны ты выбрал именно эту?
Гиацинта, что-то поминутно восклицая, наконец слезла с дерева.
Вопреки его ожиданию, это была не Лорелея, а пышнотелая Лиза, женщина, в чьих объятиях он провел не одну тоскливую зиму.
— Это наша дама изменяла послу, — сказал он. — А я был холост и восхитительно свободен.
— Понимаете, — замялся он, — тут такое дело.
— Какая детская наивность, — резко сказал Стив.
— Мне не пришлось её извергать из себя. Когда ты заберешь девочку?
— Давайте его сюда, — Гиацинта протянула в щель свою руку.
Ну и лишняя охрана гематоме никогда не помешает.
— Кажется, что ваша голова вот-вот лопнет, — заметила она мстительно. — Спасу вашу жизнь второй раз за этот день и отвечу на невысказанный вопрос. Я прожила в месте, похожем на это, первые пять лет с…
Трапп был совершенно невыносимым, и вот уже несколько месяцев она угрюмо советовала самой себе держаться от него подальше.
— Может, оно и к лучшему, — задыхаясь, прокаркал Бронкс. — Может, именно этим она и ценна.
— Я знаю, где скрывается эта мерзавка. И прошу вашей помощи в её задержании.
— Не скажу ни слова, — дрожащими губами промямлил Стетфилд.
— Она посмотрела прямо на меня! — ахнул генерал. — Дорогая, она пьет молоко! Господи, это чудо, — он помолчал, наслаждаясь моментом. Потом спросил куда более грустно: — А Лиза?..
— А вам? Весело? Чем вы вообще занимались тут день за днем?
Какой-то нарастающий гул голосов со стороны кухни не дал ей ответить.
— Никогда не любил арифметику… Сюда. Здесь не так уж и далеко, не переживайте.
— Это он отравил Оливию, — помрачнел король. — Чтобы поставить под подозрение Бронксов и в то же время дать мне повод отказаться от брака с Нитой, который его сын так неосмотрительно пообещал. Да и в…
— Что, по-вашему, мог сделать мой брат? — изумился Чарли.
— Варке? Он сменил Розвелла. Появился буквально из ниоткуда и сразу получил очень широкие полномочия. Когда король оправился от своей оспы и понял, что потерял тебя, меня арестовали. Все это едва не …
— Мне кажется, что госпожа действительно волновалась за вас.
— Мы привели проныру Джера, — закричал один из них.
Гиацинта промолчала, кусая губы. Ей очень не хотелось отпускать его в одиночку, но она понимала, как глупо сейчас спорить.
— По-вашему, я могу доверить свои сокровища такому проходимцу, как вы? — прищурилась она.
— Легкие, — ответил он, не задумываясь. — Нормальные.
Генерал Трапп стал великим не только потому, что блестяще наступал.
Гиацинта была знакома его рукам, она провела много ночей, прижимаясь к нему всем телом, и сейчас было сложно поверить, что он мог беззастенчиво дрыхнуть возле этого обжигающего создания. Она целовала…
— Эухения, чтоб тебя, — простонал опальный, но все еще великий генерал, — у нас что, замок рушится?
— Что стало с Джереми? — резко спросила Гиацинта.
Она наклонилась, подняла с пола осколок стакана и быстро выпрямилась, метнув стеклянный треугольник в советника Траппа. На его щеке вспыхнул порез, он вскрикнул и схватился за лицо, но лишь сильнее з…
— Не в этих туфлях, милая, — сказал генерал. — Ваши каблуки не выдержат здешних ухабов, а подметки отлетят на первой рытвине. Найдите башмаки покрепче. Можете попросить их у Эухении.
— Кажется, ты цел, — пробормотала она себе под нос.
— Что вы творите, Гиацинта? — спросил Трапп, обреченно закрывая глаза.
И кто знает, чем закончится это противостояние.
У него была фигура отца, и Джонни, если бы выжил, наверняка бы стал столь же коренаст и широкоплеч.
Гиацинта поспешно закрыла рот Стетфилда ладонью.
— Что стало с Шарлем Стетфилдом? — спросил генерал у Варкса.
Гиацинта опустила глаза вниз, разглядывая осколки.
Она разжала пальцы, и стакан со звоном разбился об пол.
— Так и быть, — объявил он, укладывая голову горгоны к себе на колени. — Возьму тебя на юг. Сниму тебе красивый дом на побережье, проведешь зиму в теплых краях.
— Это ты про себя так думаешь, не я, — засмеялся Трапп, ловя губами её холодные губы. Гематома отворачивалась и упиралась ладонями в его грудь, но пока еще не пустила в ход стилеты, что давало призра…
С ревности всегда все начиналось — этот монстр, однажды появившись, уже никогда не уходил снова. И никакие стилеты тут не помогали.
— Собираетесь до старости вспоминать, что это я обрушила его на наши головы? — продолжая улыбаться, как фарфоровая кукла, пропела гематома.
— Гиацинта, — Трапп поцеловал её в висок, — я вовсе не собираюсь продолжать роман с замужней женщиной.
— У тебя решетки на окнах и револьверы под подушкой, — Трапп больше не кричал, но его голос был преисполнен горечи. — И я более чем уверен, что всё это из-за Бронксов. Если бы не Найджел, всего этого…
— Почему нет? Это время не хуже любого другого.
— Я думал, что он уже помер давно от дряхлости, — укрывая Стива пледом, обронил Трапп.
Цаца и финтифлюшка собиралась ужинать, когда Трапп наконец вернулся в замок.
Ей было вовсе не жаль его, позволявшего себя использовать и ставить в такие вот неловкие ситуации. Искать своего генерала в комнате своей невесты? Серьезно?
Но все равно было что-то невероятно унизительное в спокойном отцовском прищуре, как будто Трапп стоял перед всеми голым.
И от этой веселой улыбки Траппа пробрал мороз.
— Я помогу вам разобраться с вашим наследством, — вступил в беседу советник Трапп.
— Да перестаньте, — хмыкнул Трапп. — Нас с вами здесь всего двое.
— За советом? — он даже присвистнул. — Что за странная мысль вас посетила, моя дорогая.
— Вы безжалостны к своим людям, — неприятно поразился генерал.
— На одном чае я бы точно не протянул, — усмехнулся Трапп. — К счастью, у меня было много лекарства. Очень крепкого.
Горгона брезгливо приняла из его рук фальшивую рыжую бороденку.
— Дорогая, — Трапп обхватил её лицо руками, заставляя поднять голову, — посмотри на меня.
Тень легла на лицо Траппа, но Гиацинту это нисколько не взволновало.
— Ну, — добродушно продолжал генерал, — кто старое помянет… Правильно я понимаю, что вы секундант Найджела Бронкса? Между прочим, как его военачальник, я просто обязан заключить дуэлянта под стражу с…
На всякий случай генерал запомнил их все.
— Думаешь, Джонни сам придумал отправить меня далеко, оставив Гиацинту в столице в качестве заложника?
Гиацинта несколько раз взмахнула пышными ресницами.
Гиацинта встала, мазнув его по щеке своими юбками.
Трапп, все еще кутаясь в одеяло, сел за стол.
— Отпустишь Стива — покажу, — заявила она.
— Значит, вы познакомились в Изумрудном замке?
— Разумеется о Варксе и горстке разбойников, которую он собрал за минувшие полгода. Кстати, я все еще ему должна денег за твое убийство. Но если ты сделаешь его канагайским генералом, он пересмотрит …
Его собеседник поднял на него мутные, пьяные, грустные глаза.
На кухне горгона стригла волосы Джереми. Начищенный, как монетка, он был розовым. Наверное, его очень энергично терли щеткой и мылом.
— Где теперь Варкс? — спросила Гиацинта, не удивившись.
— Проводила лето в деревне у одной подруги. Наступает осень. Приличные женщины возвращаются ко двору.
— Что мне с того? Я почтенная вдова и не обязана тебе ничего объяснять!
Нужно было оставить её на дороге — в этой огромной шляпе — и пусть бы четыре всадника апокалипсиса сделали бы с ней, что захотели.
— Вы злитесь на то, что я не злюсь на вас? — попытался осознать свою неправоту Трапп.
— Да вот здесь и проходит, — Трапп ткнул пальцем в расщелину на каменном полу.
— Не в моих правилах отказываться от ужина, — произнес он спокойно.
Ей не нужно было больше смотреть на Траппа, чтобы ощущать, как сгущается воздух в комнате.
— А разве… За что, говорите, Гиацинту отправили в ссылку?
Она им отдала небольшую пристройку к хозяйственной части здания, состоящую всего из нескольких закутков. В одном устроился Паркер с Эухений, в другом — генерал и горгона.
Ласковый мелодичный голос кружил вокруг, напоминая о раннем детстве, запахе скошенной травы, нагретом солнцем цветущем луге.
Гематома, раздраженно мерившая комнату шагами, остановилась.
— Идите к черту, Адам. Где шляется генерал?
— Это не ваше дело, — ответила она высокомерно.
Это началось слишком внезапно: застрекотали выстрелы; заржали кони, что-то крикнул Свон, оттесняя Гиацинту назад, человек, изображавший Траппа, скользнул на землю, закрываясь от пуль, второй отряд вс…
— Женщины, Паркер, — вздохнул Трапп ей вслед.
— Итак, — выслушав краткий рассказ Траппа, резюмировал Розвелл, — Бронксы рвутся к власти и хотят уничтожить Варкса. Варкс стоит между ними и королем. А мы на чьей стороне?
Руки горгоны слабо дрогнули, и она быстро прикрыла глаза ресницами.
Антуан рассказал, что готовится еще несколько покушений, и она так сильно разозлилась, что решила пойти и испортить жизнь хотя бы одному из Бронксов. Выйти за него замуж, пусть познает, почем фунт ли…
Да в своем ли ты уме, генерал? Тебе что, шестнадцать? Ты впервые увидел пышную женскую грудь?
— Гиацинта, — терпеливо начал Трапп, — ты должна признать, что наконец-то мы совершенно свободны и можем заняться, чем захотим. Чего бы ты, например, хотела?
— К чему эта ложная деликатность? Горгонам она не идет, хоть вы и прикидываетесь сегодня скромницей. Стоило им приблизиться к Траппам, как на щеках Маргариты немедленно вспыхнули пунцовые пятна. Гене…
— Это мой самый главный секрет, — засмеялась она. — Многие считает меня утонченной, рассеянной и мечтательной.
Оскорбленно отскочив в сторону, горгона замоталась в покрывало.
— По-вашему, — сердито спросил он, устраиваясь в кресле как можно дальше от неё, — у меня так мало дел и так много сил, чтобы наносить визиты таким женщинам, как вы?
Кузнец крикнул «Это она от огурцов иссохла», и гогот стал совсем непотребным.
— Спрячьте их в надежном месте, — посоветовал Трапп. — Позже пошлете за ними.
— Ты тоже переоденься, — отозвалась Гиацинта, блаженно закрыв глаза.
Трапп отвернулся, ничего не ответив. Но его плечи будто окаменели.
— Нисколько, — с полным равнодушием ответила Гиацинта. — Мы же поделили этот замок. Там — половина Траппа, а здесь — моя.
Грязный, насквозь промокший, он уже подумывал о том, что придется останавливаться и пережидать непогоду, когда практически налетел на людей, разбивших лагерь на просторной поляне.
Эухения молча поставила на стол тарелку с кашей.
— Какого черта они до сих пор там, Найджел? — разозлился Трапп.
— Удивительно точно, генерал, — она склонилась вниз, чтобы чмокнуть его в ухо.
— По правде сказать, — добавил Шарль, — генерал Трапп в тот момент больше походил на бродягу, чем на порядочного человека. Я опасался за безопасность Гиацинты.
— Да нет, — подумав, ответил Трапп, — я и в юности не сильно боролся. Что вообще под этим подразумевается? Надо истреблять соперников физически или петь объекту страсти серенады? В твоем случае — заб…
— А при чем здесь вообще Трапп? Пусть запирает в шкафу свою Маргариту.
— Что король не вернет вас обратно, даже если очень захочет этого. И неважно, травили вы там кого-то или нет.
Розвелл схватил её за руку и потянул к черному выходу.
— Как знаете, — согласился генерал и потащил его прочь из гостиной.
Она машинально улыбнулась, глядя на трон за его спиной.
— Ты их считала? — глухо спросил Трапп и, склонившись, подтащил Гиацинту вверх, усадив её на свои колени. И снова поцеловал её — уже явно всерьез. Она буквально физически чувствовала, как в ней зарож…
Потрясенный вспышкой собственного неистовства, Трапп пытался затопить её нежностью.
— Что там? — спросил Трапп, снова закрывая глаза.
Генерал Трапп сделал такой огромный глоток, что бутылка разом опустела на добрую половину.
— Вы — бывший Варкс? Вы отправили Бенедикта в ссылку? — спросила она.
— Так какого черта ты вмешалась? — закричал Трапп прямо в её близкое лицо.
— А молодые поклонники вас не привлекали? Наверняка за вами ходили толпы.
Не в меру оживленный писатель, чтобы задобрить Траппа и разговорить его, закатил роскошный пир и все подливал и подливал вина.
Он тоже её нередко ненавидел, как будто это хоть что-то меняло!
Перед ним снова появилась раскрытая ладонь, куда упал еще один золотой.
Гиацинта приоткрыла дверь на узкую щелочку и уставилась на Траппа одним глазом.
— Цинни? — раздался изумленный женский голос за их спиной.
Но она уже сама целовала Траппа, его обветренные губы, и руки ласкали его отросшие волосы, и мир, наконец, становился таким, каким должен быть.
— Я займусь всем немедленно, — взбодрился Трапп.
Перепуганный до смерти Шарль немедленно послал за доктором, но первой появилась Эухения, молча оглядела Гиацинту и также молча ушла, чтобы вернуться через несколько часов с отваром из резко пахнущих …
Гиацинта задумчиво смотрела на него, словно разгадывая какую-то загадку.
От неожиданности горгона резко успокоилась и едва не вывалилась из рук Траппа. Он осторожно поставил её на ноги, продолжая сжимать её ладонь. Не хватало еще, чтобы она бросилась на Розвелла снова.
Трапп с наслаждением соскочил на землю, из кареты, не дожидаясь его, вывалилась горгона и горделиво выплыла Эухения.
Вернувшись рано утром, генерал бесцеремонно заявился в спальню спящего Джонни и растянулся на его кровати, стянув с короля одеяло.
— Я так рад, что вы с нами, — сообщил он, — в последний раз-то я вас видел, когда вы пришли арестовывать генерала.
— Что за чушь, — наконец сказала Гиацинта высокомерно и презрительно.
Варке ждал его у восточных ворот вместе с небольшим конным отрядом.
— Пойду распоряжусь насчет ягодного пирога, — сказала она.
Теперь уж и Розвеллу пришлось покинуть короля, он выдвинулся навстречу канагайцам, на всякий случай прихватив с собой и войска Бронксов. Вот и Антуан тоже ушел воевать, и мрачные настроение все чаще …
Тогда он каждое утро выходил к дороге и до рези в глазах вглядывался в даль, ожидая курьера. Но один день сменял другой, а щенок на троне не спешил посылать за Траппом.
— И оставил короля у Бронксов, — фыркнул советник Трапп. — Ладно хоть у меня хватило мозгов сообразить, что к чему и помочь Его Величеству бежать. Жаль, что я еще тогда не добрался до Стива, но его с…
Он засмеялся и, подтянув её повыше, нежно поцеловал.
— Просто повезло, — улыбнулась почтенная вдова.
И демонстративно съела несколько ложек супа.
Стадо паслось в низине, в излучине реки. Обходя по широкой дуге коров, генерал добрался до дерева, под которым дремал пастух, и рухнул на траву рядом с ним.
Что-то радостно заверещал Джереми, но Питер Свон шустро схватил мальчишку в охапку и вынес его, брыкающегося, вон.
— Теперь вы более-менее похожи на человека. Можете отправляться к своей госпоже Линд. И, ради бога, без ваших медвежьих повадок! Вспомните, что когда-то вы были светским человеком.
— Ты меня возненавидишь. — совершенно несчастным голосом начал генерал, — но я пострадал, спасая жизнь Найджелу Бронксу. Прости меня, за это.
— Я не решаю так свои проблемы, Гиацинта. Не убиваю детей.
Перечеркнув написанное в на одном из листов, он приписал снизу по нескольку строчек от себя, переписал адрес и запечатал трактирным сургучом.
Найджел сглотнул и отъехал от неё в сторону.
— Предательство, — хмыкнул Розвелл. — Кровавое, мать твою, побоище. Мы изрядно проредили ряды твоей охраны, выявив всех, кто против нас. Отличная была драка, удачно вышло, что нас предупредили, и мы …
Трапп с адъютантом возглавляли их компанию, в середине о чем-то оживленно болтали гематома и Джереми, замыкающим был невозмутимый Питер Свон.
— Оу. Мудрейший, светлейший и сиятельный написал что-то в духе «Так тебе и надо, похотливый, старый козел»?
Понеслись разговоры — кто, как и где воевал, и она поймала себя на мысли, что совершенно ничего не знает о том генерале, о котором говорят все эти люди. О хитроумном, решительном и смертоносном генер…
— Послушай, я ведь тебе писал о том, что… — Трапп осекся, пристальнее вглядываясь в её лицо. — Ты же читала мои письма, правда? — неуверенно уточнил он.
— Что же, — произнесла она миролюбиво, — в таком случае ступай и найди себе кого поспокойнее. А мне пора отдыхать.
— Да, — согласилась она. — Я всегда всех побеждаю.
Найджел посмотрел на него с такой благодарностью, как будто его только что осыпали золотом.
— Да не пытаюсь я вас отравить, — с досадой сказала Гиацинта.
— Полюбуйся, — скрестив руки на груди обвиняющим тоном объявила Гиацинта. — Твоя дочь.
Трапп поспешно уткнулся в чашку с чаем, чтобы не расхохотаться.
— Вот как? — генерал привалился к стволу дерева, разглядывая бледное после бессонной ночи и от обильной пудры лицо. Матовые черные глаза казались припухшими. Гиацинта плакала или просто устала?
Трапп помотал головой, стараясь не думать о том, куда делись все тыквы из холла и почему Эухения их теперь носит под подолом, а потом направился туда, где не был уже несколько лет.
— Вы пришли ко мне из-за этой несносной профурсетки? — Нита раздраженно поморщилась. — Что за глупости, генерал. Давайте лучше обсудим, как мы с вами избавимся от короля.
— Лучшим! Эта женщина способна заменить собой маленькую армию. Не знаю, для чего вы затребовали подкрепление.
Из-за спины Чарли вынырнула Эухения, ловко подхватила задыхающуюся от боли крестьянку под руки и повела в спальни прислуги на первом этаже.
Гиацинта едва не кричала от восторга, ощущая свежий воздух и летящую под собой лошадь.