Все цитаты из книги «Горгона и генерал»
— Эухения, чтобы тебя черти слопали! — завопил он. — Где мой завтрак?
— Вы упрямый, грубый, невыносимый, толстокожий медведь… Перестаньте, наконец, улыбаться!
— К счастью, вам не придется слишком часто это делать.
И она наденет все свои бриллианты и нацепит все свои мушки.
— Ничего не знаю, — не сдавался Войл, — Трапп сказал — вернуть вас в столицу в целости и сохранности. Про засады он ничего не говорил!
Тринадцатилетняя Анна посмотрела на Гиацинту с интересом.
Она окинула его пренебрежительным взглядом.
Трапп не ответил, разглядывая торопливые строчки на бумаге.
— У тебя же есть свой дом? Вот и сходи туда хоть ненадолго!
— Ты ведь тоже умрешь раньше меня, — вдруг сказала она.
— Как долго вы намерены выставлять моего сына на всеобщее посмешище?
Возможно, никогда прежде он не казался себе таким жалким и слабым.
— Вы дорого за это заплатили, — успокоил его Трапп.
— Благодарю, моя прекрасная! Так что там с этим… как его там?
— Сегодня в полдень, — наобум ответил Трапп.
Он остановился, давая себе удовольствие полюбоваться этой тонкой фигуркой с рассыпавшимися по обнаженным плечам волосами. Горгона все еще была в пудре и мушках, и тяжелые бриллианты в её ушах бросали…
— Знаете, почему генерал — великий? — спросил её король. — В нем нет ни крупицы здравого смысла.
— И вот что удивительно, — сказал он, разглядывая её, — сейчас пять утра. На вас тяжелые изумруды, роскошное платье, и в вашей прическе перо. Вы вообще нормальный человек?
— Вы заметили, что со вчерашнего дня говорите о нашем с вами бракосочетании? Вас так поразила моя пятка?
— Что значит — жив? — Гиацинта становилась все более высокомерной.
— Люди, которые заплатили деньги за мое убийство…
— Что? Что происходит? — спросил Стетфилд, отступая.
— Почему вы не спросите, с какой именно просьбой приезжала Люси?
— Ванну в первую очередь, — попросил он Паркера.
— Был полностью у неё под каблуком и ходил по струнке. Лидия писала, что в первую брачную ночь невеста изрезала жениха в лоскуты.
— Его Величество мудр и милостив, — заученно откликнулась Гиацинта.
К Гиацинте Трапп смог пробиться лишь поздним утром.
— Злиться на вас? Ну что вы, великий генерал. Я испытываю к вам исключительно жалость.
На первый взгляд, она казалась невредимой.
Генерал с нежностью прильнул к её руке, представляя свое семейство.
— У тебя нездоровая любовь к этому имени, Порк.
Трапп рванул в сад с такой скоростью, что едва не снес дверь.
Трапп закрыл глаза: чтобы не видеть кокетливого блеска её глаз.
— Говорите уж, — вздохнул генерал, прекрасно представляя, о чем именно пойдет речь.
Хмель был плохим помощником в серьезных делах.
— Мне нужна твоя помощь, — спокойно произнесла Люси.
В эти неутешительные дни на пороге Гиацинты появилась Маргарита Трапп, в чьем лице светилась монашеская строгость и усталость одинокой женщины.
Но пока она пыталась совершить нечто прямо противоположное.
Когда Гиацинте было пятнадцать, она довольно умело изображала из себя беззащитную и невинную девочку, но вскоре пришлось расстаться и с невинностью, и с беззащитностью. Бесполезным оказалось и то, и …
— Этого еще не хватало! — Трапп потянулся за одеждой. — Пусть заходит. И отправьте за Розвеллом.
— Она прелесть, — объявил Трапп, вставая с постели, — правда, Варкс?
Гиацинта дернула плечом, не собираясь обсуждать эту тему дальше.
— Иди к черту, Трапп. Я вовсе не собираюсь умирать.
— Гиацинта, просыпайтесь уже и включите свои прекрасные мозги прожженной мошенницы.
— Так и было задумано, и теперь я от вас ни на шаг не отойду.
— Ну вот, — сказала она, — я не пойду утром приветствовать генерала. Вы довольны?
Стетфилд был неплохим человеком, но картежником и пьяницей.
Голова с высоко забранными волосами торчала из воды, по-утреннему чистое лицо было лишено всяких прикрас, и широкая улыбка сияла на этом лице.
— Вы слишком стары, чтобы помнить, что такое любовь.
Гиацинта переводила взгляд с одного лица на другое.
Вопреки его ожиданию, это была не Лорелея, а пышнотелая Лиза, женщина, в чьих объятиях он провел не одну тоскливую зиму.
— Простите? — Трапп едва не выронил свечу от изумления.
Горгона раздраженно топнула ногой, понеслась к себе.
— Потише, дорогая, у тебя язык раздваивается. Я, в целом, могу понять её чувства. Шарль рассказал ей о несчастном случае с Краучем, и она считает, что это ты превратила его в убийцу…
Втираетесь в доверие к наивным девушкам и выпытываете все их тайны?
За все это время он видел столько лиц горгоны, но такого ледяного презрения, которое отразилось в её обычно непроницаемых глазах, — никогда прежде.
— Я даже знать об этом ничего не хочу!.. С чего вы вообще это взяли?
Гиацинта вздохнула, мечтая о хотя бы коротеньком привале. Внизу живота предупреждающе наливалась тяжесть, и в дороге это было ужасно некстати.
Она была все такой же кудрявой блондинкой, и время, казалось, обошло её стороной. По крайней мере, пухлые губы, всегда готовые смеяться, по-прежнему улыбались, а глаза светились искорками неподдельно…
— Где-то там. Пусть тебя кто-нибудь отвезет. Мы встретимся очень скоро.
— Удивительно, — восторженно сказал Чарли. — Как ты лихо со всем управился. Чик! Одного короля нет. Чик! Другой уже на троне.
Она перехватила свечу и поднесла ближе к его лицу.
— Я так и знала! — торжествующе воскликнула горгона. — И кем же была эта Бэсси, про которую ты никак не можешь забыть?
— Тогда за что у меня такой прекрасный синяк под глазом?
— Представляю, как страшно ты сейчас зол, но поверь, так будет лучше. И это совсем ненадолго, — терпеливо повторил Трапп.
А Трапп вспомнил покачивание её обнаженных бедер, когда она выходила из воды. И легкое прикосновение её губ к своему плечу.
Они завтракали втроем во дворце, и ничего в облике Джонни не предвещало неприятностей.
Сидя на кушетке посреди борделя, горгона монотонно ругалась.
— Я что, должна быть вам благодарна за то, что вы меня не убили?
— Не может быть, — изумилась гангрена, схватила со стола подсвечник и подошла ближе. Он уже было решил — поджигать будет, чтобы наверняка извести подчистую всю замковую заразу, но она лишь поднесла с…
— Чем больше людей — тем выше шанс предательства, — возразила горгона спокойно.
— Вот свалился на мою голову, — пробурчала Лорелея, покопошилась в сумке и отломила половинку от своей краюхи. — Что у тебя случилось?
— Кто под руку подвернулся, тот и встал на стражу. Лесники все еще прочесывают леса в поисках остальных волков. А вдруг Варкс захотел бы вернуться?
— На что мне это королевство? — пренебрежительно открестилась от благ земных Нита.
В её близких глазах была лишь матовая благожелательность, и ничего больше.
— Особняк Стэтфилдов неподалеку, — заметил Трапп, благостно глядя на то, как она уминает суп. — Не хотите навестить своего пасынка и узнать, как он себя чувствует после королевских пыток?
— А теперь Антуан ворует вместе с Гиацинтой, — буркнул Трапп.
Трапп быстро перебрал письма, и выбрал то, на котором стояла цифра «три», выведенная безупречным почерком Гиацинты.
— Зато не тонем, — воскликнул Трапп и бросился к плите.
— Собираетесь до старости вспоминать, что это я обрушила его на наши головы? — продолжая улыбаться, как фарфоровая кукла, пропела гематома.
Лорелея снисходительно потрепала его по плечу.
— Посмотри, до чего ты довел эту страну, — покачала головой горгона.
— Какого кузена? — с тщательно отмеренным равнодушием спросил Трапп.
— У тебя решетки на окнах и револьверы под подушкой, — Трапп больше не кричал, но его голос был преисполнен горечи. — И я более чем уверен, что всё это из-за Бронксов. Если бы не Найджел, всего этого…
Но если Розвелл по обыкновению насмешливо ухмылялся, то глаза брата светились искренним сочувствием.
Душевные терзания — роскошь богачей. Такой разменной монете, как Катарина, ни к чему были всякие сердечные сложности.
— Какой вы все-таки мелочный, — возмутилась горгона.
— Все финтифлюшки ужасные врушки, — с умудренным видом согласилась Лорелея. — Иди в сарай, туда, где сено.
Лицо Гиацинты было высокомерным, как обычно.
— Звучит увлекательно, — резюмировал Трапп, приостанавливая лошадей на лесной развилке.
Она жила у мамы Джейн уже несколько недель, и все это время белокурый малыш только поглядывал на неё издалека круглыми и любопытными синими глазами. Но однажды ночью он прокрался к своей новоявленной…
— Прежде всего, я хочу сказать, что мне очень жаль случившегося с вашим отцом. Я действительно не могла предположить, что в моих руках был яд. Я бы никогда…
— Бывшая фаворитка, опальная и, возможно, в скором времени мертвая.
Но горгона быстро совладала с собой. Неторопливо налила себе вина.
— В меня как будто кто-то вселился, — сказала она с омерзением. — Кто-то, заставивший написать эти записки — одну для тебя с приглашением в бордель. Другую для Розвелла. Я ждала тебя в той комнате, с…
И тогда её разорвет в клочья от сложной смеси злости, страха и желания.
Было время, когда Трапп носил рубашки из тончайшего шелка с запонками из черных алмазов. Его расписные жилеты заставляли юношей покупать себе такие же, подражая герою. Сапоги из прекрасной кожи, золо…
— Что случилось? Гиацинта, посмотрите на меня. Объясните понятно, от чего вас так пробрало?
— У меня для вас плохая новость, — отламывая себе внушительный кусок хлеба, сказал Трапп, — чтобы меня напоить, кувшина будет недостаточно. Понадобится целый бочонок. Так что вы задумали, милая?
— Это Адам Розвелл, бывший начальник королевской охраны. Уже десять лет считается мертвым. — сказал Трапп, — А это Гиацинта Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч, бывшая фаворитка короля. Бежала вместе со …
Трапп и Бронкс ехали впереди с таким видом, будто бы сделаны из камня.
— Ну нет кормилицы и нет, — покладисто согласился Трапп и сжал ладонь Гиацинты на своем плече. Потом потерся о неё щекой и легко поцеловал. — Моя дочь, — сказал он. — Ты можешь в это поверить?
— Правда? — изумился Трапп. Он попытался впихнуть новый факт из её биографии в цепочку уже имеющихся, и у него это никак не получилось. В десять лет её увела с улицы Джейн Бригс, в одиннадцать горгон…
Гиацинта спала и спала, и не было никакого желания просыпаться. Она вернулась к реальности от того, что кто-то трогал её волосы.
Перед его взором оказался только неброский темно-бордовый подол дорожного платья и носы крепких, кожаных ботинок.
Нырнув поглубже, Трапп проплыл несколько метров, пытаясь избавиться от очумелого похмелья, которое лишало его ясности мысли.
— Как заказывал, — доложила она, спешиваясь. — Не очень молодые, не очень породистые, не очень выносливые. Серединка на половинку. Странный у тебя вкус, генерал.
Гиацинта сделала несколько шагов навстречу и ткнула пальцем в его ранку на яремной вене.
— Просто не позволяй мне выходить из себя… Как тогда, с Джонни.
— Трапп? — его предшественник сел на узкой койке. — И не спится же тебе, мерзавец. Совесть, поди, замучила?
— А госпожа Линд — из Зельценга, вы же знаете, — продолжил Войл. — Жена посла, хоть и бывшая. А еще и какая-то дальняя кузина их короля. В общем, нехорошо с её смертью получилось.
В белоснежном нижнем белье и простых бежевых чулках, она сейчас была похожа на распутную лавочницу. Он отвел глаза от наливающегося синевой синяка на её плече. Зря она, конечно, полезла на рожон.
Несмотря на его заверения, он так и не навестил ни одного борделя. В казармы: куда его тянуло больше всего, генерал тоже не стал заходить. Зато обошел все рынки и пошлялся в порту потрепался со многи…
— Какой интересный сегодня день, — сказала горгона, быстро шагая, — столько всего приключилось! Вот бы так почаще.
— А разве готовилось убийство? Я думал, мышьяк для красоты понадобился. Всем известно, что придворные дамы принимают мышьяк, чтобы добиться аристократической бледности.
— Морщины? — горгулья в испуге вскинула руки к своему лицу, словно пытаясь там нащупать глубокие борозды.
— Я высоко это ценю, — легко поклонился Трапп.
Она всегда стремительно собиралась и тем более стремительной была сейчас, когда ей действительно хотелось покинуть этот город, полный пересудов.
— Это ненадолго, — утешила его Гиацинта, — минут на десять. Потом это чудовище станет опять человеком. Хочешь, мы перейдем в более тихое место?
— Что же, отчасти он прав, — согласился король, как-то особо неприятно улыбаясь. — Разорять я вас не буду, но вынужден запустить руки в ваши карманы. Во имя благополучия этой страны, разумеется.
— Антуан пытался поколотить тебя за то, что ты воруешь, а потом сделал из этой кастрюли цирковой номер с шариками.
Горгона направилась к берегу, и Трапп увидел, как она неторопливо выходит из воды. Распущенные длинные волосы, тонкая талия, прекрасная задница, длинные ноги. Белоснежная, изящная, она была похожа на…
— Конечно, он стал хуже, — рявкнула Гиацинта. — Ты знаешь, сколько денег я потратила на эту твою войну? Что именно тебе помешало закончить её на несколько месяцев раньше?
Черный едкий дым поднимался вверх от обугленных яиц.
Вот что бывает, когда женишься на вдове на 15 лет старше тебя.
Господи, он что, всей столице инструкции оставил?
Трапп открыл было рот, чтобы спросить, какого собственно черта от его имени происходит такое, но Гиацинта его перебила.
— Женщины по-разному реагируют на убийства. Кто-то падает в обморок, кто-то рыдает, а кто-то убирается. Но я хочу заметить, что если бы Гиацинта подозревала, что в стакане яд, она бы в жизни не стала…
— Просто Трапп. У тебя больше нет генерала. И, кстати, Розвелл тоже поспешно оставил свой пост.
— Не-а, — отозвался Паркер. Он выпил свое молоко и принялся за молоко генерала. — Не помню. Вероятно, я был пьян. Ну или просто пропустил это дивное зрелище. Наблюдение за избиением мальчиков-конюхов…
— Трапп ранен, но жив, — кричал Свон, бегом поднимаясь по лестнице. — Большая битва в Черноголовом поле! Огромные потери у обеих армий, но мы победили! Мы наступаем! Ход войны переломлен!
Он напоил и накормил лошадей, растопил очаг на кухне, смахнул пыль с углов.
— Понимаете, — замялся он, — тут такое дело.
Гематома встала и направилась в сторону кухни.
— Для героической смерти — да. А для пыток? А если тебе ногу отрубят? Или руку?
Варке ждал его у восточных ворот вместе с небольшим конным отрядом.
Стадо паслось в низине, в излучине реки. Обходя по широкой дуге коров, генерал добрался до дерева, под которым дремал пастух, и рухнул на траву рядом с ним.
Ночью Трапп проснулся от мягкого постукивания лап об землю. За тонкими стенами летнего домика сновали волки: и их прерывистое дыхание казалось особенно громким.
— Обалдеть, — сказала Лорелея. — Финтифлюшка-то, похоже, права. Ты болван.
— Варке? Он сменил Розвелла. Появился буквально из ниоткуда и сразу получил очень широкие полномочия. Когда король оправился от своей оспы и понял, что потерял тебя, меня арестовали. Все это едва не …
— Думаете? — горгона задумчиво посмотрела в свою тарелку и нерешительно положила в рот ломтик говядины. — А какие женщины вам нравятся, Бенедикт?
На кухне горгона стригла волосы Джереми. Начищенный, как монетка, он был розовым. Наверное, его очень энергично терли щеткой и мылом.
— Ладно, — Трапп налил себе воды и откусил яблоко из руки Гиацинты, — кстати о Люси Смолл. Вы представили ей архивы Крауча, когда я смогу на них взглянуть?
— Почему вы не наливаете мне вина, милый? — спросила она у Найджела, бросая взгляд на Войла из-под ресниц. Серж поспешно вскочил, плеснул в бокал вина из графина и поднес его Гиацинте, так и оставшис…
— Что стало с Джереми? — резко спросила Гиацинта.
— Оу. Мудрейший, светлейший и сиятельный написал что-то в духе «Так тебе и надо, похотливый, старый козел»?
— Фигурально, — уточнил тот. — Госпожа Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч появилась с нелепой биографией и двумя мертвыми мужьями в недавнем прошлом. Богатый промышленный город Берн, кто поверит в такую…
— Советник Трапп зашел выразить свои соболезнования.
— Ты больше не великий генерал? — спросила Гиацинта горестно. — Мы все потеряли сегодня. Всё!
— Вот как? — генерал привалился к стволу дерева, разглядывая бледное после бессонной ночи и от обильной пудры лицо. Матовые черные глаза казались припухшими. Гиацинта плакала или просто устала?
— Не знаю такого. Мне же теперь запрещено появляться в столице, и я далек от всяких придворных дел. Мы с Алисией живем скромно и тихо, и по правде говоря, твоя тюрьма куда роскошнее моего дома.
На ней было какое-то совершенно неприличное платье, не оставляющее простора для воображения.
— Генерал! — Оливия подхватила его под руку. — Позвольте вас с кое-кем познакомить.
— Дня два, наверное, — пробормотал Розвелл. — Может, три. У меня перед глазами мелькают какие-то рыбы. К чему бы это, Трапп?
— Наполовину. Это моя половина дома, а та — её, — объяснил генерал, — а Эухения печет пирожки с яблоками.
— Его Величество меня избегает, поскольку должен мне много денег. Не будем портить ему мной настроение.
Пошел он к черту, этот Трапп, с его большими руками и широкими плечами, и короткими густыми ресницами, выгоревшими на кончиках, и с его глазами, в которых обычно было много нежности и никогда — осужд…
Трапп толкнул низкую дверь и вышел наружу.
— На кону стояла безопасность страны! Я не мог разориться, выплачивая все проценты, которые хотела получить эта женщина. У неё же неуемный аппетит!
— Гредара — это небольшой военный гарнизон на юге…
— Ты, мой друг, пугающе плодовит, — согласился с ним генерал. — Найди Питера Свона, пусть он к завтрашнему вечеру будет готов к отъезду. Я еду с ребенком, женщиной и Найджелом. Мне нужен кто-то, кто …
Гиацинта подвинулась, зарываясь носом в шею Джереми. Каким он стал большим!
— И убить тебя, бедненького, больного, одинокого сиротку?
— Ты меня возненавидишь. — совершенно несчастным голосом начал генерал, — но я пострадал, спасая жизнь Найджелу Бронксу. Прости меня, за это.
— Возможно, — Гиацинта закусила нижнюю губу.
Перед ним снова появилась раскрытая ладонь, куда упал еще один золотой.
Кто такой Джереми, которого она побуждала к убийству?
Закинув голову назад, Трапп хохотал так, что у него самого слезы выступили на глазах.
— Арчер Ливенстоун, — зашептал ему в ухо умница Найджел, — эксцентричный богач, который живет отшельником и пишет по пять толстых и нудных романов в год. Он буквально заваливает нас своей писаниной, …
— Думаешь, она не попытается соблазнить Джонни? — спросил Розвелл, устраиваясь по другую сторону от двери в спальню короля.
— Фу, — горгона сунула было нос в бадью с чем-то вонючим. — Это без меня, — и она отскочила в сторону, оттоптав генералу вторую ногу.
— Что, по-вашему, мог сделать мой брат? — изумился Чарли.
— Мы привели проныру Джера, — закричал один из них.
Генерал проковылял по двору, достал новую бутылку из горшка с чахлым кустом, и сделал еще несколько больших глотков.
— Для какой-то дамы с очень длинным именем. Я не запомнил.
— Вы их убили? — с наслаждением втягивая в себя аромат изысканной еды, доброжелательно спросил Трапп.
Трапп засмеялся, плеснув водой ей на грудь.
— Почему, — слабым голосом спросил Трапп, — из всех женщин этой страны ты выбрал именно эту?
Гиацинта приоткрыла дверь на узкую щелочку и уставилась на Траппа одним глазом.
— Этот-то вам чем не угодил? Вас оскорбляли оспинки Стива, и я сменил для вас короля. Мне казалось, что мои усилия ради вашего счастья заслуживают благодарности.
— Ну… — Стетфилд покраснел. — В общем, да.
— Пьяный забулдыга, — ответила она как можно увереннее. — Перепутал комнаты, вломился ко мне, бедолага… Трактирщику пришлось отправлять его ночью к лекарю.
— Да перестаньте, — хмыкнул Трапп. — Нас с вами здесь всего двое.
Некоторое время Гиацинта таращилась на него с умным видом, потом повернулась к Траппу.
— Вы — бывший Варкс? Вы отправили Бенедикта в ссылку? — спросила она.
— С удовольствием, — процедил Трапп, — наконец-то нормально высплюсь, без твоего храпа.
— Возьмите с собой кого-нибудь, по крайней мере, — озабоченно попросил Паркер.
— Спрячьте их в надежном месте, — посоветовал Трапп. — Позже пошлете за ними.
Шарль выглядел еще более помятым. По нему словно стадо коров прошло. Что горгона сделала с этим ребенком за ночь?
— Ты еще и пинаешься во сне, — пожаловался Трапп, — никакого покоя. Никогда в жизни не встречал такой беспокойной женщины.
— У вас что, совсем нет гордости? — возмутилась она.
— Разве же это предательство, — утешил её Трапп, — это всего лишь ваша натура. Не расстраивайтесь так сильно, в следующий раз у вас получится лучше.
Гиацинта не торопилась нападать, решив дать незваному гостю возможность высказаться.
— Что же, — произнесла Гиацинта гораздо спокойнее, — условия возвращения этого займа мы обсудим завтра с советником Траппом.
— Я никогда не смогу понять тебя, Бенедикт — умиротворенная Гиацинта раскинулась на кровати.
И кто знает, чем закончится это противостояние.
— Не-а. — довольно беззаботно отозвалась она. — Ненавижу детей.
— Ты обещал не задавать вопросов, — осторожно ответила она, прекрасно понимая, что ходит сейчас по очень тонкому льду.
— И не надо на меня так ехидно смотреть, вам генерал вообще обещал оторвать голову! Где Эухения? У нас или у Траппов?
Её пасынок, Шарль, был пылко влюблен в неё, но она отослала его прочь, не моргнув глазом.
— Женщины тебя погубят Трапп, — со смехом воскликнул он. — И когда ты уже угомонишься?
— Нет, конечно. Нита Бронкс — моя семья, я не жду опасности от семьи. Просто рука дрогнула.
— Маргарита — моя единственная дочь. После того, как вы её бездушно бросили, она удалилась в монастырь. И я хочу, чтобы вы выкрали её оттуда и обвенчались с ней немедленно. После этого мы продолжим р…
— Что же, — произнесла она миролюбиво, — в таком случае ступай и найди себе кого поспокойнее. А мне пора отдыхать.
До встречи с Траппом она вообще не любила целоваться, не понимая, что в этом занятии приятного.
— Вы на всех обиделись, да, — с неприятной прямотой продолжала горгона. — Вы на всех обиделись и ждали, когда к вам протопчут тропу те, кто сочувствует? А вам не приходило в голову, что ваши родные н…
— Годится, — удовлетворенно одобрил Трапп.
— Слушай, — вдруг заинтересовался кузнец. — А ты не боишься спать по ночам? Вдруг твоя жена на что-то обидится?
— Я человек военный, с пунктуальностью у меня все в порядке.
Паркер снова загоготал, распугав притихших сверчков.
— Мы должны были с ним встретиться через несколько недель после твоей ссылки, но на мой отряд напали по дороге из Изумрудного замка. Покрошили моих людей в капусту, не поверишь. Я получил множество р…
— О, вы и советник Трапп мыслите одинаково, — обрадовался Джонни. — Буквально, родство душ.
От неожиданности горгона резко успокоилась и едва не вывалилась из рук Траппа. Он осторожно поставил её на ноги, продолжая сжимать её ладонь. Не хватало еще, чтобы она бросилась на Розвелла снова.
— Ничего подобного не случится, вот увидите. Никто не будет убивать знатную даму, которую любит сам король. Аврора в полной безопасности.
У него была фигура отца, и Джонни, если бы выжил, наверняка бы стал столь же коренаст и широкоплеч.
На всякий случай генерал запомнил их все.
И это её миролюбие мигом сбило с Траппа всю его обиду. Он насторожился, прекрасно помня о том, что в горгоне всегда побеждает практичность.
Наконец, взгляд Войла достиг её лица, его брови поползли вверх, и он расхохотался.
— Не смотри на меня, как на сумасшедшего. Я еле вырвал эту книжку из рук поварихи.
— Ну, — легкомысленно пожал плечами Трапп, — пара недель у нас есть в запасе, а там посмотрим.
— Вы станете трижды вдовой. Лично я бы в таком случае вас сжег на костре.
— Я тебя не бросила, — льдом в её голос можно было заморозить небольшое озеро. — Я пыталась отправить тебя домой и исправить то зло, которое тебе причинила.
Она стала еще пышнотелее. Трапп сбежал по ступенькам вниз и с удовольствием расцеловал её.
Другая горничная, пышнотелая брюнетка, выставила вперед руки, будто играла в прятки.
— Когда мне отдыхать? Я еще не нашла ваши сокровища.
— Нам понадобятся еще охотники, — сказал генерал Варксу.
— Лучшим! Эта женщина способна заменить собой маленькую армию. Не знаю, для чего вы затребовали подкрепление.
Тогда это казалось забавным, но сейчас он мимолетно пожалел об этом. Лишил, возможно, последней радости человека.
— Зря ты меня бросила, — с легким вздохом сказал мальчишка. — Я бы о тебе позаботился. Тебе бы не пришлось…
— А молодые поклонники вас не привлекали? Наверняка за вами ходили толпы.
Трапп помотал головой, стараясь не думать о том, куда делись все тыквы из холла и почему Эухения их теперь носит под подолом, а потом направился туда, где не был уже несколько лет.
— Вы безжалостны к своим людям, — неприятно поразился генерал.
Гиацинта обожала эти мгновения, когда неторопливая нежность Бенедикта вдруг разлеталась в лоскуты и в нем проступало то завораживающее её неистовство, которое всякий раз отзывалось трепетом во всем е…
— Лрлрл, — с набитым ртом сказал он, — скзл, чтб ты прхдл вчрм в крвнк.
Трапп отступил, не желая испачкать её. Еще раз поклонился.
Теплый плащ Гиацинты, небрежно брошенный на кресло, тоже исчез.
— Вы злитесь на то, что я не злюсь на вас? — попытался осознать свою неправоту Трапп.
— Добрый вечер, Трапп, — проговорил он спокойно.
— По правде сказать, — добавил Шарль, — генерал Трапп в тот момент больше походил на бродягу, чем на порядочного человека. Я опасался за безопасность Гиацинты.
Были времена, когда в его постели одновременно находилось сразу три девицы, а сейчас он готов был растаять от такой малости.
Трапп удивился, задумчиво разглядывая обычно беспечное лицо.
Не то чтобы она пыталась сбежать от Бенедикта, просто не хотела снова отдавать ему все карты в руки.
Трапп с наслаждением соскочил на землю, из кареты, не дожидаясь его, вывалилась горгона и горделиво выплыла Эухения.
— Только не объединяйтесь, — ужаснулся Трапп. — Перед вами двумя мне не выстоять. И в эту минуту пронзительный визг Гиацинты разорвал утреннюю тишину.
Второй её брак, очевидно, случился в рекордно короткие сроки после похорон. И снова странный выбор: жестокий Крауч, чьи доходы тоже не стремились превышать расходы.
Когда дверь за Варксом закрылась, Гиацинта развернулась к Траппу.
— Метательница ножей? — невозмутимо продолжил свои расспросы Трапп.
Все, что ты скажешь, так или иначе обернется против.
Джонни сонно моргал и тянул одеяло на себя.
— Я займусь всем немедленно, — взбодрился Трапп.
— Под каким углом вы её вывернули? Это противоречит человеческой анатомии. Научите меня тоже?
— Ты их считала? — глухо спросил Трапп и, склонившись, подтащил Гиацинту вверх, усадив её на свои колени. И снова поцеловал её — уже явно всерьез. Она буквально физически чувствовала, как в ней зарож…
Трапп двигался быстро и сильно, и совсем скоро крупная дрожь пронзила все его тело. Гиацинта не успела даже отреагировать, как он стремительно скользнул вниз, разводя её бедра еще шире, и его язык за…
— Безусловно, моя госпожа, — поклонился Боунс.
Король — мальчишка, щенок. Без всякого уважения к прошлым заслугам. Но, видимо, годы на троне сделали его более рассудительным — ведь послал он все-таки за ним, опальным, но все еще великим генералом.
— Легкие, — ответил он, не задумываясь. — Нормальные.
В общем, всё было не так уж и плохо. Черты лица стали резче, подбородок тяжелее, брови лохматее. Несколько старых шрамов на щеке контрастировали с загорелой кожей, а глаза утратили ту знаменитую сере…
— Послушай, я ведь тебе писал о том, что… — Трапп осекся, пристальнее вглядываясь в её лицо. — Ты же читала мои письма, правда? — неуверенно уточнил он.
— Как интересно, — пробормотала Гиацинта, отодвигаясь дальше в тень. — Хотела бы я знать, что она ему сказала.
— Не будешь? — спросил Трапп, подкладывая ладонь под её голову, чтобы гематоме было удобнее философствовать.
— Да, — согласилась она. — Я всегда всех побеждаю.
— Удивительное везение, — она привстала на цыпочки, пытаясь причесать его волосы. — Вы же с ней хорошо расстались? Она не полна гнева брошенной женщины?
— На одном чае я бы точно не протянул, — усмехнулся Трапп. — К счастью, у меня было много лекарства. Очень крепкого.
Она разжала пальцы, и стакан со звоном разбился об пол.
— Гиацинта, — терпеливо начал Трапп, — ты должна признать, что наконец-то мы совершенно свободны и можем заняться, чем захотим. Чего бы ты, например, хотела?
— Это мой самый главный секрет, — засмеялась она. — Многие считает меня утонченной, рассеянной и мечтательной.
Розвелл и Свон жить при монастыре отказались наотрез, но все время где-то маячили неподалеку.
Трапп раздвинул края её плаща и с удовольствием поцеловал нежную грудь, которая традиционно почти выпрыгивала из декольте.
Ласковый мелодичный голос кружил вокруг, напоминая о раннем детстве, запахе скошенной травы, нагретом солнцем цветущем луге.
— Люди плакали от восхищения перед величием короля Джона, — умилилась горгона.
На следующий день их маленький отряд покинул столицу, и генерал уехал, так и не заглянув в собственный дом к собственной жене.
— Ну знаете, — пытаясь обрести свое фирменное трезвомыслие, ответил Трапп, — если стрелять во всех мужчин, которых пытается окрутить горгона, то эта страна обезлюдеет.
— Госпожа Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч пользуется большим уважением при дворе, — произнес Трапп холодно. — Подозреваю, что между нею и госпожой Смолл вышло лишь небольшое недоразумение. Можем ли м…
— Да нет, — подумав, ответил Трапп, — я и в юности не сильно боролся. Что вообще под этим подразумевается? Надо истреблять соперников физически или петь объекту страсти серенады? В твоем случае — заб…
— Что король не вернет вас обратно, даже если очень захочет этого. И неважно, травили вы там кого-то или нет.
Грязный, насквозь промокший, он уже подумывал о том, что придется останавливаться и пережидать непогоду, когда практически налетел на людей, разбивших лагерь на просторной поляне.
Она с удовольствием потянулась всем телом и прижалась к нему еще ближе, хотя казалось, что это уже невозможно.
Маменька наградила её тремя никчемными отцами и смазливой внешностью, и на этом наследство исчерпывало себя.
Король так и не отлучил его от двора, не посмев показаться неблагодарным. Все-таки этот человек скрывал его десять лет.
В кресле у его кровати сидел совершенно незнакомый человек, худой и высокий, с безжалостным лицом наемного убийцы или сборщика налогов.
Основная сложность всей этой затеи состояла в том, чтобы сначала показать командору, что это именно эти бумаги, которые он так страстно мечтал получить, а потом выманить его на улицу, да и подорвать …
Бледный от ярости Найджел поднялся на ноги.
— На приеме был убит капитан Свон. Я заметил, как Нита Бронкс увела госпожу Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч-Бронкс в комнату отдыха. Совсем скоро туда вошел советник Трапп, а Нита вышла. Я присоедини…
— Ты тоже переоденься, — отозвалась Гиацинта, блаженно закрыв глаза.
— Цинни, — насуплено сказал Джереми, удивительно тихий сегодня, — не обижай генерала. Он вроде ничего.
Выпрямила спину, вздернула выше подбородок.
— Будет отлично, если ты забудешь о нашей встрече как можно скорее. Тебе лучше держаться в стороне.
— Столько, сколько захочу, — ответила она высокомерно. — А что? Ваши дела с королевской казной закончены, и вы решили заняться делами семьи?
Антуан рассказал, что готовится еще несколько покушений, и она так сильно разозлилась, что решила пойти и испортить жизнь хотя бы одному из Бронксов. Выйти за него замуж, пусть познает, почем фунт ли…
— Давай напьемся сегодня, — предложил Трапп миролюбиво. — До моего отъезда всего несколько дней. Не хотелось бы провести их в перепалках.
— Это только подтверждает её вероломство! — не сдавался Найджел.
— Вечером в коровник? — переспросил Трапп. — Решила угостить меня теплым молоком? Боб сглотнул.
Было столько мест в этой стране, где она могла переждать, пока король и генерал выяснят, у кого яйца звонче, но нет!
— Господи, — простонал он, пытаясь освободиться от неё. — Ты меня лучше сразу убей, чем так издеваться… Что на тебе надето? Ночная сорочка Эухении?
— Красивый? Молодой? Богатый? Хотя откуда у тебя молодые друзья!
— Быстрее, — велела она, отодвигая в сторону туалетный столик и сдирая со стены гобелен. — Девочки пока отвлекают стражу, но вам пора. Вы помните дорогу, генерал?
Трапп оскорбленно нахмурился, потом рассмеялся и протянул руку Гиацинте.
Она молча кивнула, ошарашенная. Действительно самая богатая? Самая-самая-самая?
— Где теперь Варкс? — спросила Гиацинта, не удивившись.
— Я увидела вас из окна, и меня обуяла зависть. Я подумала, что вряд ли мне еще представится возможность поплавать в озере нагишом.
— Никогда не любил арифметику… Сюда. Здесь не так уж и далеко, не переживайте.
— Вы действительно теперь собираетесь ходить за мной по пятам? — нахмурился Трапп.
— Ну не сам же ты сюда попал! Я предупредила Ливенстоуна, когда и где ловить нас на тракте…
И демонстративно съела несколько ложек супа.
— Пикник у озера? Внезапный приступ романтизма, Бенедикт? — ехидно спросила она.
— Какого черта они до сих пор там, Найджел? — разозлился Трапп.
Но вот он, всадник в темном плаще, который мчался так быстро, что его лошадь была очень уставшей.
Гиацинта поспешно закрыла рот Стетфилда ладонью.
К его изумлению, Паркер вполне виртуозно поклонился.
— Госпожа Бронкс, оставьте нас, — раздался холодный голос.
Была бы её воля — она бы ударила его дубинкой и оттащила за волосы в какую-нибудь пещеру, завалила бы вход большим валуном и не выпускала бы на волю долго-долго.
— Белс, — велел он, — уведите горгону в какое-нибудь спокойное место.
— Теперь вы более-менее похожи на человека. Можете отправляться к своей госпоже Линд. И, ради бога, без ваших медвежьих повадок! Вспомните, что когда-то вы были светским человеком.
— Не уезжай одна. Крестьяне сейчас даже в поле поодиночке не ходят.
— Бригсы правда жили здесь давным-давно, — затараторила она. — Да только сгинули все.
— Великий генерал Трапп, — и не подумав встать, удовлетворенно кивнул он, — вы-то мне и нужны!
— Что за чушь, — наконец сказала Гиацинта высокомерно и презрительно.
И он отправился вниз, совершенно довольный собой.
Гиацинта с силой оттолкнула его от себя, прошлась по каморке. Два шага вперед и столько же назад.
Она ошалело уставилась на него, а потом вдруг расхохоталась.
— Вы пришли ко мне из-за этой несносной профурсетки? — Нита раздраженно поморщилась. — Что за глупости, генерал. Давайте лучше обсудим, как мы с вами избавимся от короля.
— А, вы-то тут при чем? — насуплено поинтересовался он.
— Да я вам только что открыла страшную государственную тайну! — возмутилась она.
— Только не заводите унылой шарманки о своем трудном детстве. Я наслушался вдоволь таких историй от маркитанток. Все они мечтали быть белошвейками.
Паркер подпрыгнул так сильно, что Траппа едва не сбросило со стога.
— Эухения, чтоб тебя, — простонал опальный, но все еще великий генерал, — у нас что, замок рушится?
— Да, пожалуй, что и нет, — подумав, ответила Гиацинта. — Я с удовольствием навещу Ливенстоуна в его затворничестве.
Гиацинта опустила глаза вниз, разглядывая осколки.
— Все финтифлюшки ужасные врушки, — сообщил ей Трапп наставительно.
Генерал Трапп стал великим не только потому, что блестяще наступал.
Но самым неприятным оказалось то, что Трапп заявился с женой.
— Самые красивые наряды и лучшее вино — все к вашим услугам, — сладко сказал Паркер.
— Если вы намерены помешать королю жениться, то я снова на вашей стороне, — сообщила она великодушно.
— Простите, — холодно сказала Гиацинта, — пчелу увидела и испугалась.
— Ты бы стала предательницей в любом случае, чью бы сторону не выбрала. Классическая вилка.
— Рассказал. Он думал, что я умру, и решил облегчить свою совесть. Пытался выпросить прощения.
— Я думал, что он уже помер давно от дряхлости, — укрывая Стива пледом, обронил Трапп.
С ревности всегда все начиналось — этот монстр, однажды появившись, уже никогда не уходил снова. И никакие стилеты тут не помогали.
— Я привез вам дюжину шелковых рубашек. Подумал, как вы тут без них столько лет.
Первые вести пришли с ярким мартовским солнцем.
— За советом? — он даже присвистнул. — Что за странная мысль вас посетила, моя дорогая.
— Ты правда женился? — требовательно спросил Чарли.
Но все равно было что-то невероятно унизительное в спокойном отцовском прищуре, как будто Трапп стоял перед всеми голым.
— Она посмотрела прямо на меня! — ахнул генерал. — Дорогая, она пьет молоко! Господи, это чудо, — он помолчал, наслаждаясь моментом. Потом спросил куда более грустно: — А Лиза?..
— Катарина, — повторил Трапп задумчиво, словно пробуя это имя на вкус. — Ты такая красивая, Катарина, — прочувствованно проговорил он, — я буду любить тебя вечно.
— Генерал Трапп, — напевал он, провожая их внутрь, — какая великая радость!
— Может, оно и к лучшему, — задыхаясь, прокаркал Бронкс. — Может, именно этим она и ценна.
И почему он не завел свой собственный стог на заднем дворе замка?
— Ненавижу вас, — процедила девица неприязненно.
Скрипнула калитка. Горгона подпрыгнула в его объятиях и обернулась.
— Нет, этого короля я не растил, — ответил Трапп и улыбнулся её удивлению. — Ну я же не няня.
Она наклонилась, подняла с пола осколок стакана и быстро выпрямилась, метнув стеклянный треугольник в советника Траппа. На его щеке вспыхнул порез, он вскрикнул и схватился за лицо, но лишь сильнее з…
— Старый дурак, — сказала Гиацинта с чувством.
— Потому что никто не мог предсказать твою реакцию. Ты помнишь, как старый король отправил тебя завоевать земли канагайцев, а ты вместо этого заключил мир и подписал договор о торговых отношениях?
Они не рискнули зажигать камин на втором этаже, которым сроду никто не пользовался, и остались на ночь на кухне, притащив туда подушки и перины.
— Это наша дама изменяла послу, — сказал он. — А я был холост и восхитительно свободен.
— Фу, как же сильно от тебя разит керосином! Помнишь этот шрам, Цинни? — он провел пальцем по белесой ниточке на её виске.
Такое невозможно было ни скрыть, ни подделать.
— Думаю, второе. Вероятнее всего, эту яму выкопала та сумасшедшая старуха для того, чтобы смешивать в ней здоровых волков с больными.
Какой-то нарастающий гул голосов со стороны кухни не дал ей ответить.
— Правда? Навещу я, пожалуй, нашу госпожу.
Иногда правда бывает оскорбительной, что поделать.
И она без сил опустилась на табурет, уронив голову на стол.
— Дашь поиграть с саблей? — спросил Боб с надеждой.
— Семнадцать. Он так красиво ухаживал, что я…
Генеральские брови дрогнули — «не зли меня, Гиацинта». Боже, какие мы сегодня грозные.
— Если не считать грязного чудовища в моей кровати!
Трапп с адъютантом возглавляли их компанию, в середине о чем-то оживленно болтали гематома и Джереми, замыкающим был невозмутимый Питер Свон.
Это началось слишком внезапно: застрекотали выстрелы; заржали кони, что-то крикнул Свон, оттесняя Гиацинту назад, человек, изображавший Траппа, скользнул на землю, закрываясь от пуль, второй отряд вс…
— Вы не бросите мою перину на пол в вашей грязной конуре!
— Куриный суп, — объявила она с такой торжественностью, как будто лично вырастила, поймала, ощипала и сунула в кастрюлю эту самую курицу. — Верное средство от всяких болячек. Итак, вы поехали с Варкс…
— Завтра в десять мы с моим поверенным будем ждать вас у меня, — произнесла она со всем высокомерием, которое смогла в данную минуту исторгнуть из себя. — И мой поверенный будет самым честным и компе…
— Ты мелкий засранец, — засмеялся Верд. — Цинни так перепугалась, когда не нашла тебя в Пьорке. А ты, оказывается, уже прошмыгнул в столицу.
— Я не решаю так свои проблемы, Гиацинта. Не убиваю детей.
Чертов, чертов генерал, это он во всем виноват.
Трапп задумчиво порвал письмо на мелкие клочки.
И Розвелл показал ему язык, совершенно довольный происходящим.
— Я так и понял. Вон как встречают — как будто я злодей с большой дороги. И, главное, — огурцы-то отобрали! Хоть ведро верните.
— Нисколько, — с полным равнодушием ответила Гиацинта. — Мы же поделили этот замок. Там — половина Траппа, а здесь — моя.
Гиацинта, не моргнув глазом, уверенно достала одно из писем.
— Могу вас понять. Но, моя дорогая, я хотел вам выразить свое монаршее одобрение. Вы чрезвычайно умело избавили нас от советника Траппа.
Тогда он каждое утро выходил к дороге и до рези в глазах вглядывался в даль, ожидая курьера. Но один день сменял другой, а щенок на троне не спешил посылать за Траппом.
— Не в этих туфлях, милая, — сказал генерал. — Ваши каблуки не выдержат здешних ухабов, а подметки отлетят на первой рытвине. Найдите башмаки покрепче. Можете попросить их у Эухении.
— Это Шарль убил Крауча, — осенило Траппа. — Столкнул его с лестницы.
Кровавый алмаз в державной короне — вот как раньше его называли.
— Что стало с Шарлем Стетфилдом? — спросил генерал у Варкса.
— Кажется, что ваша голова вот-вот лопнет, — заметила она мстительно. — Спасу вашу жизнь второй раз за этот день и отвечу на невысказанный вопрос. Я прожила в месте, похожем на это, первые пять лет с…
— Давайте зайдем внутрь, — предложил Трапп.
Бронкс зевнул и уселся на колченогий стул. Отпил вино.
— Потому что погреб с вином — это слишком очевидно! Между прочим, там целое состояние. И еще записка.
Чарли и Розвелл курили сигары в гостиной, уничтожая запасы дорогого генеральского коньяка.
— Нынче костры не в моде. В ходу всё больше яды.
— Ваша ненависть ко мне приобретает причудливые формы, — заметил Трапп, находя её руку и поднося к своим губам.
— Ваши горничные уже обыскали мою башенку? — спросил он чересчур резко. — Я могу подняться к себе?
Она брезгливо взглянула на него и побелела.
— Что мне с того? Я почтенная вдова и не обязана тебе ничего объяснять!
— Ага. В общем, они выдают своих бывших замуж, осыпают деньгами и одаряют какими-нибудь живописными угодьями подальше от столицы. Как вы умудрились схлопотать ссылку?
И выглядела при этом столь безмятежно, будто находилась не в ссылке, а во дворце.
— Не валяйте дурака, — прошипела она сердито и выхватила конверт, а потом захлопнула дверь перед побледневшим от унижения женихом.
«Вроде ничего», — это была довольно слабая характеристика.
Не в меру оживленный писатель, чтобы задобрить Траппа и разговорить его, закатил роскошный пир и все подливал и подливал вина.
— Это не ваше дело, — ответила она высокомерно.
Возлюбленная и любовница короля бросились в объятия друг друга.
— Нам пора ехать дальше, — сказал относительно спокойно. — И чтобы ни на шаг от меня не отходила!
Открыв глаза, она увидела лицо Джереми на подушке рядом. Он ласково гладил её по голове.
— Ах это, — гематома улыбнулась. — Действительно. Было что-то такое. Я уже и забыла. И вообще, давайте уже спать! Что это вас целый день тянет на разговоры!
Трапп отвернулся, ничего не ответив. Но его плечи будто окаменели.
— Даже не разговаривай со мной, — предупредил он с порога, заваливаясь на кровать в сапогах и одежде. — Ни видеть, ни слышать тебя не могу.
Эухения молча поставила на стол тарелку с кашей.
Ну и следить за процессом — в котором Гиацинта побеждала без всякой помощи с его стороны.
Генерал похлопал Чарли по плечу и отправился искать Эухению.
Но она уже сама целовала Траппа, его обветренные губы, и руки ласкали его отросшие волосы, и мир, наконец, становился таким, каким должен быть.
Горгона брезгливо приняла из его рук фальшивую рыжую бороденку.
Совершенно сбитый с толку Ганг всплеснул руками.
Но он обращался с ней как с домашней кошкой. Или с кобылой Бэсси.
— Что это такое? — отрывисто спросил Трапп. Он всегда начинал говорить медленно, когда пытался держать себя в руках.
— Мы этому рады? — недоверчиво вопросила она.
— Эухения, чтобы тебя черти слопали, подай мою книгу! — высокомерно велел он.
— Но генерал Трапп ничего лишнего себе не позволил ведь, правда? — тревожно спросил Стив.
Она поболтала ногами, отчего шлепанцы разлетелось в разные стороны.
— Я была сильно взволнована и машинально стала собирать осколки с пола. Советник Трапп пытался мне помочь, но случайно порезался.
— Ноя вовсе не хочу жениться! — возмутился Трапп.
— Кажется, уход за ранеными не входит в круг твоих интересов, — заметил Трапп, улыбаясь. — Разве ты не ощущаешь непреодолимую потребность промывать мои раны и читать мне романы вслух?
— Я так рад, что вы с нами, — сообщил он, — в последний раз-то я вас видел, когда вы пришли арестовывать генерала.
Она подняла голову и поцеловала его долгим, неторопливым поцелуем. Её язык скользнул ему в рот, и Трапп поневоле ухватил горогу огромной лапищей за шею, не позволяя отодвинуться.
Розвелл схватил её за руку и потянул к черному выходу.
Она машинально улыбнулась, глядя на трон за его спиной.
— Кажется, ты цел, — пробормотала она себе под нос.
— Думаю, Бенедикт, что быть рядом с тобой, — это самое опасное на данный момент.
Трапп поспешно уткнулся в чашку с чаем, чтобы не расхохотаться.
— Не скажу ни слова, — дрожащими губами промямлил Стетфилд.
Он хотел похлопать нищего по плечу, но тут вдруг сжал его в крепких объятиях, и они оба с хохотом свалились в реку.
— У нас есть три няни, Эухения и молоко Алисии. Кормилицы у нас нет.
Своим предчувствиям Трапп научился доверять, но источника беспокойства обнаружить пока никак не удавалось.
— У тебя такое блаженное лицо. Опять деньги считаешь?
— Простите, — она широко улыбнулась, словно не рыдала этим утром, как живой человек.
Возможно, ей и нужно было выбрать вот такого вот безобидного писателя и встретить с ним старость, а не следовать повсюду за этим невозможным генералом, с которым одни хлопоты. Спасай его вот теперь о…
— Вы! — преисполненная презрением глаукома ткнула в генерала пальцем. — Вы! Отравитель!
— А при чем здесь вообще Трапп? Пусть запирает в шкафу свою Маргариту.
— Нет более стойких союзников, чем брошенные женщины, — философски заметил Розвелл.
— Как страшно, — доверчиво признался он Гиацинте, — вдруг я её сломаю?
— Вы зовете — я прихожу, — напомнил Трапп и поцеловал тонкое запястье. — Разве не всегда так было?
— Это же крохотная деревушка, населенная дикарями. Издеваетесь?
— Лично мне все равно, выживешь ты или сдохнешь. Но эта камера изрядно утомляет.
— Пойду распоряжусь насчет ягодного пирога, — сказала она.
— Это он отравил Оливию, — помрачнел король. — Чтобы поставить под подозрение Бронксов и в то же время дать мне повод отказаться от брака с Нитой, который его сын так неосмотрительно пообещал. Да и в…
Вернувшись рано утром, генерал бесцеремонно заявился в спальню спящего Джонни и растянулся на его кровати, стянув с короля одеяло.
— Рана не так уж и серьезна, — начал оправдываться Трапп, — доктор сказал, что шрам станет значительно бледнее со временем… — и осекся, когда Гиацинта опустилась на колени между его ног и прикоснулас…
— Мог бы, — столь же вежливо ответил Трапп, — но в другом месте не так интересно. Да вы стреляйтесь себе на здоровье, я вам нисколько не помешаю.
Перечеркнув написанное в на одном из листов, он приписал снизу по нескольку строчек от себя, переписал адрес и запечатал трактирным сургучом.
— Спокойно, Бенедикт, — крикнула она, раскинув руки. Покрывало сползло с её плеч, обнажая длинные рукава глухой ночной рубашки, — только не убивай его, он мне пока не заплатил!
— Эй, Трапп, — окликнула она его, — а сколько всего у вашего отца имений?
— Что вы будете делать в столице? — поинтересовалась горгулья, с равнодушием много путешествующего человека глазеющая на лесные пейзажи.
— Да, — он подвинулся, освобождая для неё место, но горгона перелезла через него, устраиваясь с другой стороны, подальше от входа.
— Я имею право выходить замуж, когда пожелаю, — немедленно ощетинилась она. — Ты женатый человек, и у тебя нет никакого права отчитывать меня за мои поступки.
Теперь уж и Розвеллу пришлось покинуть короля, он выдвинулся навстречу канагайцам, на всякий случай прихватив с собой и войска Бронксов. Вот и Антуан тоже ушел воевать, и мрачные настроение все чаще …
— Наконец-то, — сердито вскричала горгона, стремительно вскакивая на ноги. — Где вы шлялись всю ночь?
— Что вам, судя по всему, понадобится новая прислуга.
— Потому что любая другая семья тоже ухватила бы короля за горло, если бы могла.
— И откуда столько радости? Сказал бы раньше, что мечтаешь об отцовстве, я бы выполнила твое желание давным-давно. Между тем, я нашла тебе подходящую жену.
Что может быть хуже, чем связать себя до конца жизни с женщиной, которую ты ненавидишь? Уж она-то сумеет заставить паршивца страдать до конца его дней!
— Вашего, — лениво возразил Трапп. — Не приписывайте мне своих убийц.
Он засмеялся и, подтянув её повыше, нежно поцеловал.
— Наш великий генерал, сколько стран ты повидал…
— Как это ваш папенька позволил вам покидать классную комнату?
Цаца и финтифлюшка собиралась ужинать, когда Трапп наконец вернулся в замок.
Горгона прицелилась и все-таки ткнула Траппа острием в яремную вену, легко, но довольно мстительно. Потом с размаху села на землю.
— Да чтобы вас, — рассердилась она. — Вы уже знали про короля, да?
— Мне не пришлось её извергать из себя. Когда ты заберешь девочку?
И от этой веселой улыбки Траппа пробрал мороз.
Стоя посреди гостиной в легком утреннем платье. Гиацинта придирчиво выбирала себе наряд, пререкаясь со Своном. Джереми сидел здесь же, лопая торт. Он довольно часто навещал Гиацинту, но отказывался о…
Казармы с такой готовностью перешли на сторону генерала, что Трапп даже глазом не успел моргнуть.
— Я хотела выразить вам свою благодарность, — продолжала Гиацинта, понизив голос, — ваше нищее братство стало богатым источником полезных людей. Я нашла на улицах даже двух прекрасных нянь.
— Я, с вашего позволения, отправлюсь спать. Вам тоже следует отдохнуть, дорогая.
— Не-а, — широко улыбнулся подросток. — Вот он я, целехонек. Ни разу не утопленник.
И душило Траппа, забивая легкие невидимой колкой пылью.
— Что с вами такое? — спросил он, выпроводив, наконец, гостей.
Учитывая, в каком плачевном положении пребывал сейчас бывший король, оставалось поверить в невозможное: мерзавка Люси любила Стива, несмотря на его оспины и неприятный характер.
Он проснулся уже за полдень, и сразу понял, что умирает.
— Это мое любимое место в городе, дорогая.
— За Шарля? — изумилась горгона. — За что ты его так не любишь, что пытаешься вручить ему эту корову?
Он с нежностью потрогал её забавно короткие волосы, едва достигавшие плеч.
— Посмотрите, какие звезды, — сказала она. — Крупные, яркие.
— Мелковатые нынче генералы пошли. Мы со своими врагами расправлялись голыми руками.
— Убрать подальше от столицы и от государственных дел?
— Фривольность давно протухшего ловеласа? — скрестив руки на груди, фыркнула гангрена. — Да бросьте. Эти ваши замашки устарели еще в прошлом веке.
— На твоем теле было восемнадцать шрамов. Теперь их стало девятнадцать.
Её мушки оказались прямо перед ним, и он пытался сосредоточиться на них, чтобы избежать её прямого, проницательного взгляда.
— Почему вы не сообщили о готовящемся убийстве?
— Кстати, генерал, — повернулся к молчащему Траппу Джонни, — когда я смогу вернуться в свой собственный дворец?
— Крауч, — ответила она без запинки. Это удивило Траппа — он-то считал, что старикан маршал устраивал гематому куда больше жестокого шантажиста Крауча, любившего избивать слабых. — Стетфилд был слишк…
— Я женился, чтобы вытащить тебя из тюрьмы!
— Старею, — согласился с ней Трапп, нисколько не расстроившись.
— Лодыри! — Антуан вошел в спальню с подносом в руках. — Я принес тебе супа, дорогая сестрица.
— Дальше я планировал жениться на Ните Бронкс, но великодушно уступил эту честь королю Джону. Хочешь, я женюсь на тебе?
Но уточнять его дальнейшие планы охоты не возникало.
— Проводила лето в деревне у одной подруги. Наступает осень. Приличные женщины возвращаются ко двору.
— Или тебе — язык? — спросил Трапп, погружаясь в дремоту.
— Никакой любви не существует, — заявила гематома, поправляя платье. — Я с тобой лишь потому, что ты богат, влиятелен и у тебя сильное тело. Мне нравится твоя осанка и эти плечи… Но любовь? Что это в…
Трапп посверлил её немного глазами, коротко приказал оставаться на месте и вышел.