— О, только не нужно драм, — закатила глаза горгона. — Выяснилось, что Антуан торговал моими портретами направо-налево. Он, видишь ли, так подрабатывал. Повысь своим офицерам жалование!
— Разве же это предательство, — утешил её Трапп, — это всего лишь ваша натура. Не расстраивайтесь так сильно, в следующий раз у вас получится лучше.
— После беседы со Стетфилдом я, конечно, направил в замок солдат, и мы с Его Величеством все еще ждем их возвращения, но сразу было понятно, что клетка опустела. Иначе вы бы не отпустили так легко этого мальчишку. Что это было, Трапп? Послание королю? «Я жив, я возвращаюсь. Со мной твоя женщина?» — что-то в этом духе?
— Вот уж не ожидал, дорогая, найти в вас такую заботливую наседку, — заметил Трапп с улыбкой.
Трапп оскорбленно нахмурился, потом рассмеялся и протянул руку Гиацинте.
— Это он отравил Оливию, — помрачнел король. — Чтобы поставить под подозрение Бронксов и в то же время дать мне повод отказаться от брака с Нитой, который его сын так неосмотрительно пообещал. Да и вообще советник был невыносим. Воровал. Брюзжал. Опять-таки, использовал яды — словом, был политиком старой школы. Но я не знал, как от него избавиться так, чтобы не рассердить генерала.