— Не валяйте дурака, — прошипела она сердито и выхватила конверт, а потом захлопнула дверь перед побледневшим от унижения женихом.
— Хоть бы сапоги снял, — пробормотал Джонни, надевая халат.
И Трапп сдался на милость этой всепобеждающей самоуверенности. Он шагнул вперед, положил свои крупные ладони на её обнаженные плечи, притянул эту женщину к себе ближе и нашел её губы. Она попыталась было его укусить, и даже уже прихватила зубами нижнюю губу, но передумала и ответила на поцелуй. Он ощутил, как её руки стискивают его запястья, как она прижимается к нему всем телом, едва подрагивая, как её дыхание обжигает его кожу. Покрывая поцелуями её шею, плечи и грудь, Трапп почти забыл, что внизу полно народа и большая его часть мечтает с ним расправиться.
Пугало с голой грудью, высокой прической и двумя мушками придирчиво разглядывало Траппа.
— Осенью здесь очень красиво, — утешил её Трапп. — Знаете, разноцветные листочки радуют глаз. А вот зимой — холодно и грустно.
А сейчас она ощущала, как горячая волна от макушки до пяток проходит сквозь неё, и не было ничего более прекрасного в этом мире, чем ощущать, как его губы ласкают её губы, а язык сплетается с её языком, и его огромное родное тело прижимается к ней, а руки обхватывают со всех сторон и дарят ни с чем не сравнимое чувство защищенности.