Крауч навсегда лишил её такой возможности, но она и прежде не рвалась к материнству. В тот день, когда Гиацинта посадила маленького Джереми в дилижанс, она пообещала себе, что никогда больше не возьмет на себя заботу о другом живом существе.
Трапп встал и выпил остатки шампанского прямо из горлышка бутылки.
— Дурак, — громко сказала она, хватая ртом воздух.
Теперь перед ней стояла толпа разгневанных Бронксов, и эти чудовища считались её семейством.
— Мелковатые нынче генералы пошли. Мы со своими врагами расправлялись голыми руками.
— Понятия не имею, — она дернула плечом, — считалось, что мы все друг другу братья и сестры. Кровное родство слишком переоценивают.