Гиацинта все ускоряла и ускоряла шаг, начиная задыхаться в тугом корсете.
— Вот увидите, — она широко улыбнулась, ослепительная даже со своим пылающим носом.
Что же, генерал, это ты хотел пробудить маменьку.
Гиацинта закатила такой торжественный обед, как будто столица находилась на пике своего процветания.
— Хватит соплей, — вмешался Джереми, — Цинни, открывай рот. Сначала суп, потом разговоры.
Перешагнув через сломанное деревянное кресло, Трапп повесил перину на голову тренировочного чучела, с трудом открыл несколько окон и полной грудью втянул юный, полный летних ароматов, воздух.