Сам генерал невозмутимо занял свой собственный особняк, выставив оттуда каких-то дальних родственников Бронксов, и дом превратился в штаб. Паркер без устали стенал оттого, что ковры вытаптывались, в шторы кто-то сморкался, а фарфоровые вазы использовались в качестве ночных горшков.
Трапп даже испугался, что она разорвет его в клочья.
— Бронкс, ради бога, — взмолился Трапп, — такими темпами вы до самого моря не подберетесь к сути.
После чего достала из кармашка своего платья записку, сунула её Траппу и поволокла шторы вместе с гардинами в сторону кухни.
— Вы сами видели, как стакан упал и разбился?
— Благодарю за ужин, — пожал он руку Траппу. — Вы пока оглядитесь по сторонам. В скором времени мы снова с вами встретимся.