— Генерал Трапп, — напевал он, провожая их внутрь, — какая великая радость!
Гиацинта едва не кричала от восторга, ощущая свежий воздух и летящую под собой лошадь.
Из-за спины Чарли вынырнула Эухения, ловко подхватила задыхающуюся от боли крестьянку под руки и повела в спальни прислуги на первом этаже.
Трапп помотал головой, стараясь не думать о том, куда делись все тыквы из холла и почему Эухения их теперь носит под подолом, а потом направился туда, где не был уже несколько лет.
Жизнь снова и снова ставила свои подножки, и Гиацинта снова и снова запиналась, и падала, вера в себя опадала подобно осенней листве, а на смену приходила непробиваемая кора старого дуба, защищавшая её, как броня.
— Вот как? — генерал привалился к стволу дерева, разглядывая бледное после бессонной ночи и от обильной пудры лицо. Матовые черные глаза казались припухшими. Гиацинта плакала или просто устала?