Из ниоткуда появилась Эухения, высыпала из своего фартука яблоки.
— О, дорогая, — выдохнул генерал, примерился и ухватил её за талию, отрывая от бедняги. Гиацинта по инерции продолжала молотить руками и ногами по воздуху. — Все хорошо, — попытался убедить её Трапп. — Это друг.
После тюремного заточения она казалась особенно сладкой.
Он наклонился и чмокнул её в торчащую из-под простыни коленку.
— Я сохраню тебе жизнь, — прошелестел тихий голос у неё над ухом, — а ты отдашь нам архивы Крауча.
Тяжело было быть так близко — и даже иногда больно.