Он схватил свое бревно и ушел, крайне обиженный. Дороти и не подумала утешать его. Во-первых, мальчонка должен помнить приличия. Каким бы умным он ни был, она — дворянка, и не намерена терпеть его капризы. Во-вторых, гораздо больше, чем чувства Нави, ее занимал вопрос: зачем ей нужно было бежать с острова? Ну зачем?! Совершенно очевидно, что зимою она была очень больна. Как раз тогда ей виделись самые тяжкие кошмары, бывали даже сны наяву — она помнила, как орала и бросалась на лекарей, считая их чудовищами. Тогда ей назначали самые суровые процедуры, ясно помнилась одна: череп сжимали кольцом, чтобы выдавить хворь. Это было идовски больно! В ее душе не было ни капли гармонии, недуг бушевал, как вчерашняя гроза. Можно ли в таком состоянии покинуть лечебницу?! А сама идея — доплыть лодкой до материка! Нави прав, Дороти не знала ни о каком течении, но и без него понятно: грести трое суток без передышки — запредельный труд, почти самоубийство. Она хотела рискнуть жизнью, чтобы избежать исцеления и остаться больной?! Быть того не может! Наверняка мальчишка солгал!