Он дернул лиф ее платья. Шнуровка ослабилась, грудь свободно повисла за корсажем. На ходу она будет непристойно болтаться — но в этом, наверное, и смысл. Нави — матрос, а Дороти — его девица.
— Гм-гм, — откашлялся часовой и встал покрепче, широко расставив ноги. Рядом возник напарник.
— А я, со своей стороны, владею всеми правами на чертежи и проекты. Я уступлю их вам за бесценок, за жалкую тысячу золотых… Но для этого нужно подписать бумаги, мертвец этого не сделает…
— Милорды и миледи, теперь я предлагаю путем голосования избрать нового владыку.
Он поклонился, и лорды Палаты ответили аплодисментами. Вот сейчас, — подумал Эрвин, — приятно было бы увидеть улыбку Нексии… Но Нексии нет, а Аланис ненавидит весь мир, сидя возле графа Блэкмора. Что ж, и без женских улыбок Эрвин знал, что выступил достойно.
— Ребенок дворянки — тоже дворянин. Сто золотых, парень.