Воздух дрогнул от жара. Комок огня возник перед рукою, прямо в воздухе, и молнией метнулся к цели.
— И вот что… — она поковыряла воду пальцем ноги. — Не знаю, что веселее: утопить тебя или продать в рабство. Если не справишься за неделю, я это выясню.
— Ваше величество задает абстрактные вопросы. Даже если колпак слетел с головы, свидетели этого не видели, а потому не обязаны отвечать.
— Но страх твоего отца был достаточно реален, чтобы убить.
— Да что ж за напасть… Езжай уже, не стой! Полковник, почему вы киснете? Устали от веселья? Вы ж и не веселились совсем! Сидели, как недужный. Вот за что не люблю пожилых — совсем не умеют радоваться, живут со скрипом. Но не бойтесь: если вы так устали, Четвертый даст укромную спаленку вам и вашей старушке.
— Да, премудрый: мы знаем опасность. Она перекликается и с верою фольтийцев в то, что через триста лет Поларис расколется на части, и с любимой присказкой моего племянника: вещи — не то, чем они кажутся. Я охотно посвящу вас в разгадку сна, но стоит ли говорить сейчас, для лишних ушей?