«А ты будто сожалеешь! – кисло отмечаю я. – Дескать, не вышло с номером первым, так хоть со вторым номером получилось. Ага, можно подумать, Суслов спит и видит себя моим покровителем. Ничего подобного!»
Это был он! Его нос, его прическа, глаза, а какой пронизывающий взгляд – посмотрел, будто рентгеном просветил! И голос звучал точно по описанию – сиплый, с гнусавинкой. Миху как раз окликнул проходивший врач, с фонендоскопом на шее и налобным зеркальцем, и тот ответил. Два медика перекинулись парой слов, что-то насчет «твоего бесподобного массажа» для пациента. Миха поправил коллегу, сказал, что он делает бесконтактный массаж, а терапевт засмеялся: «Так я и говорю – бесподобный!»
– Морока! Ха! – отреагировал Лушин. – Я в этом году заканчиваю школу и хочу поступать… не скажу куда. Только туда нужна рекомендация как минимум от республиканского ЦК ВЛКСМ, и я ее получу там, – указал он на потолок, – если буду крутиться здесь! – палец уткнулся в стол.
Капитан Славин, нескладный силач с пугающей внешностью уголовника, поднялся, отодвигая табуретку, и навис над столом, горбясь и упирая в зеленую скатерть здоровенные кулаки. Его лицо грубой лепки всегда хранило мрачное выражение. Встретишь такого вечером – сам отдашь кошелек. Лишь хорошие друзья знали, насколько Славин мягок. А угрюмость – это так, напускное. Капитан привык скрывать под отталкивающей маской свою неистребимую стеснительность.
– Спасибо, Иван Константинович, – пожал ее Суслов. – Куда мне?
Упражняя вкусовые пупырышки, я памятью вернулся в прошлое, которое пока в будущем. Восхитительный оборот! Да ладно, правда ведь… Память…