Инна так красноречиво уставилась на подружку, что у Ефимовой щечки зарозовели.
Ее напарник чуть-чуть задержался, чтобы успеть стереть с губ глуповатую улыбку – Исаева использовала уменьшительное от сурового «Григорий»! Звучит почти ласково…
– Похищайте, – махнул я рукой, расслабленно откидываясь на спинку.
Совсем рядом, в каких-то метрах катились машины, брели пешеходы, искрились снежинки в желтом свете фонарей. Стоило Настёне заорать, как с малолетним хулиганьем мигом разобрались бы, но сестричка ни за что не поднимет крик, гордость не позволит.
– Прости, – покаянно сказала она, касаясь моей руки кончиками пальцев, – я больше не буду…
Они заглянули в светлое завтра – и содрогнулись.