Вышка сто один поднимала помост всего на два с лишним метра. Поднявшись, Суслов кое-как зарядил карабин, припоминая давние навыки, и осмотрелся. В секторе, который достался ему, тянулась большая поляна. Не успели охотники занять вышку, как затрещали кусты и показалась округлая щетинистая туша.
Одни мы с Жекой отмечали Международный женский день «холостыми» – Ромуальдыч овдовел лет пять назад и больше не стремился к тихому семейному счастью, а Гоше рано было думать о девочках. Я, правда, пытался пригласить Инну, но девушка была очень занята по дому – наставляла отца с дедом в готовке праздничного ужина.
– Привет! – сказала Рита. – Домой? – Она улыбалась, говорила оживленно, весело даже, а вот взгляд оставался серьезным. Удивленным и грустным.
Все долгие дни после того, как фельдъегерь вручил ему коробочку с «аудиописьмом» от Михи, Андропов провел в каком-то нервном, суматошном возбуждении, а иногда, когда оставался один, председатель КГБ ощущал, что где-то рядом, чуть ли не у самых ног, разверзается темная бездна.
– Дайрен – так говорили японские оккупанты, – поправил его Вайткус. – Правильно будет – Далянь. А по-нашему – Дальний.
Исаева кивнула. После вчерашнего Ритиного звонка она подняла всю свою группу. Начальство долго уговаривать не пришлось – Олейник хоть и отличался изрядной ядовитостью, но службу нес справно. «Надурил нас Миха, – сказал полковник, усмехаясь. – Ни с какой больницей он даже рядом не стоял. А вы надурите вероятного противника!»