— Граф, да я ведь сам не знаю, когда именно мне исполнится четырнадцать… — заметил Эдин, словно это было важно.
— И все-таки, как бы узнать, кто мой отец?
Спустя полминуты Эдин решил догнать его, но было поздно — фокусник исчез.
— Ох, дорогой мой. Рассказала мне все внучка, не обессудь. Не буду спрашивать, что ты на тех портретах разглядел. И что моей бедокурке не рассказал, наверное, правильно. Меньше знаешь — лучше спишь, это еще деды наши знали. Я ведь тебе забыла кое-что сказать. Виолика мне говорила, что в Храм пойдет и попросит о Тайне. Денег еще у меня попросила взаймы, потому что без гроша сбежала из замка, вот так-то, а в Храме ей надо было хоть немного оставить, и памятку купить для дочки. Она сказала, что раз у дочки пока имени нет, она купит подвеску со своим именем. Понял меня? Ты ведь знаешь, что это такое — в Храме о Тайне попросить?
— Вот это, — Эдин протянул руку к фигурке шахматной королевы на столе.
Несколько лошадей с наездниками метнулись в разные стороны, кто-то свалился с седла. Собаки продолжали безумствовать. Эдин не понял, почему прямо перед ним чья-то лошадь завалилась на бок, придавив наездника. Бежавший медведь чуть не споткнулся об эту пару — лошадь и ее наездника, наградил человека ударом лапы и навалился на него, рыча.