— Не лучше. О нем знают. Досадно, но ничего страшного.
— Это ваш бывший человек, милорд? — удивился барон Карренжи. — Кстати, это один из тех, кто изловил ваших парней. И вы ведь позволите их повидать? Мы привезли их оружие, — барон показал на егеря, который держал два лука, рогатину Якоба и тул со стрелами.
— Ты ведь не шут. Балагурить, людей веселить — это не твое. Шутом ты при королевском дворе недолго продержишься.
— А то, что я с тобой так, по-простому — ничего? И вообще, ты ведь будешь теперь Саем-Эдином? Или просто Саем?
— Никто. Мама родила меня в тюрьме для воров. Когда она вышла оттуда, мне было около двух лет. Она никогда и ничего не говорила о моем отце. И я больше не хочу о нем ничего знать. Я буду сам по себе, вот так.
Они тогда долго еще говорили, говорили, а на душе у Эдина было тяжко. Предчувствие?..