– Зажрались, говор…! – рявкнул тот, обдав меня ядрёным табачным ароматом. – Вы тут изменом изменить решил…! А почему? Потому шт… жили слишком хорошо! Вам-то не понять, каково это – в шахте по двенадцать часов, да в скафандре, потому шт… иначе сразу каюк!
Мы не вызывали огонь на себя, как положено в военно-патриотических фильмах, однако огонь сам нашёл нас.
…В бесконечных, бессмысленно радостных разговорах проходит день. Семья не отходит от меня, мы начинаем тысячу и одну тему, бросаем, перескакиваем на другую, вновь возвращаемся к оставленной и так без конца, взахлёб.
– В соответствии с приказом отступали. Заняли оборону. Во время боя погибло ещё пятеро. Когда нас окружили, с двумя последними бойцами выбрался из города. Шли на запад, к своим, – я развёл руками. – И вот вышли.
– Господин лейтенант! – первым дисциплинированно отозвался Клаус-Мария. – Что-то вроде термобарического, но поменьше калибром. Броня выдерживает, но не ближе двадцати метров. Отходим, ведя заградительный огонь.