Протягиваю старику правую руку. Обмениваемся крепким рукопожатием.
Что в нём если Дибенко почти уверен, что, прочитав документы, я буду на его стороне?
— Из принадлежащей мне фирмы были похищены некоторые перспективные разработки, — продолжает он. — Я бы очень хотел их вернуть.
Я словно бьюсь в невидимую, упругую стену. Или пытаюсь сорваться с туго натянутого поводка.
— Ну-ну, — бросает Маньяк. — Леонид, ты уверен?
— Глубина стала для мира свободой. Новой свободой, равной которой не было и быть не могло. Её душили, травили, регламентировали. Ничего не вышло. Глубиной пугали, глубиной клялись, глубину старались не замечать. Ничего не менялось. Диптаун рос. Всё больше и больше людей входили в виртуальность, начинали там работать и развлекаться. И страх смерти ничего не изменит. Наверное, не изменит. Просто добавит всю грязь, что есть в реальной жизни. Настоящие правительства, настоящая полиция, настоящая армия. Настоящие похороны.