Слишком многое случилось за сутки. Такое бурное начало не сулит ничего хорошего. Это насмешка судьбы.
— Не собираешься отказаться от этого письма? — небрежно интересуюсь я.
Слово подходило к обстановке не больше, чем мои старые джинсы. Но какого-то эффекта я всё-таки добился. Из одной из двустворчатых дверей мягко вышла собака, двинулась ко мне.
Вся наша команда уже палит. И остатки чужой — тоже. Мне показалось, или движения Императора несколько замедлились?
Я впускаю друзей в Храм, хлопая каждого по плечу, и словно невзначай не отпуская руку, пока они не перейдут порога. Падла, кажется, понял, в чём дело. И Маньяк тоже. А остальные не обратили внимания.
Дверь мне открыл Чингиз. Чисто выбритый, подтянутый, в джинсах и клетчатой байковой рубашке.