– Данная аномалия сыграет только на руку. Храм является местом силы, и искажения поля лишь помогут.
– Отлично. Давай, как раз почитаю. Как там отец?
Но Берийский оказался хорошо воспитан – или жизнь при дворе научила его скрывать свои эмоции. Уже через мгновение я увидела любезное выражение лица и чуть ироничный взгляд. Он взял меня за руку, переплетая наши пальцы, и повел на выход из храма. Браслеты на руках тихо звякали от соприкосновения. Только цепочки между ними не хватало для схожести с наручниками. На выходе нас осыпали лепестками роз, а под ноги бросали монеты.
Приятно, черт побери! Конечно, с его возможностями мы могли и дома пообедать. Думаю, он просто хотел покрасоваться обнаженным торсом. Садясь к столу, Максимилиан накинул на себя рубашку, но не стал застегивать. Но мне ли жаловаться, когда я сама в нижней рубашке и панталонах. Наверное, это был первый раз, когда мы совместно принимали пищу в столь скудно одетом виде.
– К кому? К девочке восемнадцати лет, и убеждать, что она ее мама? Лишить ее привычной жизни, образования, папы, бабушки и дедушки? И кем она здесь будет, когда вырастет? Собственностью мужа, который будет указывать, как ей жить? У нас все не так. Мужчины и женщины равны в правах, равноправные партнеры.
– Не забывай, что она – это я. Мы похожи, иначе бы не поменялись.