Наконец-то мы оказались у люка под лестницей, и мне в третий раз пришлось нарушать летные правила, вскрывая еще одну пломбу. Но перед тем как открыть люк, мне стоило хоть приблизительно объяснить моему вынужденному напарнику принцип действия парашюта.
Стараясь идти быстро, но при этом не теряя благообразия, я подошел к группе чиновников. От меня шарахнулись как от прокаженного. Ну что ты будешь делать?! Еще не знают, что случилось, но уже на всякий случай боятся подхватить от меня заразу начальственной немилости.
— Игнат Дормидонтович, нам к служебному мобилю, — указал он на скромный паромобиль, стоявший третьим в кортеже из девяти единиц транспортных средств.
Ну что же, пусть порадуется. Вообще-то я планировал отпустить его до конца бала, но раз такое дело, пусть дожидается с остальными. Только не уверен, что его там примут радушно, но это сугубо его интимные проблемы.
Точно не знаю, сколько я «отсутствовал», но явно недолго, потому что очнулся во время транспортировки. Осталось надеяться, что везли меня не очень далеко, хотя какая разница — явно направлялись не на очередную пирушку и встречать меня там будут не пряниками. Было такое ощущение, что в добавок к веревкам меня еще и замотали в какую-то циновку. Но хуже всего то, что я по-прежнему был голым, а это, знаете ли, напрягает.
Один из стражников утробно зарычал. Причем придраться к неуставному поведению невозможно — зубов он не скалил и трансформации не проводил, а рык шел где-то на инфразвуковых частотах, но по моей коже пробежался морозец.