— Придется импровизировать. Дезориентация противника — наш основной план, — задумчиво протянул я, придвигая к себе чернильницу.
Направление моих мыслей, а главное, желаний, не понравилось так, что до скрипа стиснул зубы.
— Горячее, — запоздало предупредила я, ощущая себя в высшей степени неловко. Что я здесь делаю?
— Велел убираться вместе со своими пирогами. Сказал, что если кто-нибудь переступит порог его дома, он всадит тому порцию свинца в… мягкое место. И плевать ему, мужчина то или женщина!
Спал просто отвратительно. И все из-за того, что стояла перед глазами рыжая. Вот так на полу, на четвереньках и стояла. С этим ее прогибом в спине, оттопыренным задом, влажными завитками на шее и закушенной от усердия губой. Я тоже свою закусил, пока стоял там возле окна и пялился на нее. В основном, чтобы оставаться на месте, а не подойти, не выдрать из тонких рук тряпку, не слизать языком капельку на виске… Даже порадовался, что очередной приступ был совсем недавно, а значит, не скрутит сию же минуту. Значит, можно постоять еще немного, понаблюдать, испытывая острое и жгучее, как южный перец, желание.
Малышка вертелась на магической сети, в ее глазах медленно закипали слезы и билось недоумение.