Как бы подслушав его мысли, качнулся полог шатра, показалась долговязая фигура в тёмном харге. Охотник слился в одно целое со своим карабином: дистанция была немалой, а оптического прицела не было. Но оружие было хорошо знакомым, привычным, Петрович ему доверял: простое и надёжное творение конструктора Симонова одинаково хорошо себя зарекомендовало как во влажной духоте зелёных джунглей Вьетнама, так и среди трескучих морозов сибирской тайги. Палец плавно потянул за спусковой крючок, в плечо ударила пятка приклада, отрывистый грохот выстрела пронёсся по речной долине. Пуля угодила удачно, очевидно, попала в позвоночник. Тело жертвы отбросило вбок, и оно изломанной куклой растянулся на земле, раскинув руки.
– Ладно, пожалею бедное животное, а то околеет от такого чудовищного отсутствия невинности. Пешком схожу!
Робин спустился с холма. Здесь на опушке вовсю стучали топоры и визжали пилы, шла заготовка леса. Он планировал расчистить все заросли, чтобы вокруг крепости расстилалось открытое пространство. В этом случае никто не подберётся к ним незамеченным, да и обстреливать врагов будет гораздо легче. Дозорные следили за озером день и ночь, все опасались возвращения хафидов, но пока никого не замечали. Глита и Трама говорили, что в начале осени появится много людей из селений Вертины – так они называли всю местность к северу от Большого озера. Кто-то придёт пешком, кто приедет на ездовых быках – суфимах или в лодках, привезут товары для торговли с купцами побережья. На песчаном острове развернётся бойкий торг. В эту пору хафиды не рискуют нападать, слишком много собирается народа, а у купцов неплохая охрана.
– Тебе там не скучно, – сказал Робин и осёкся: – Я не то имел в виду. Ты это, тут у нас местная девчонка, ты не будешь возражать, если она с тобой поживёт?
– Сата, я сделаю это, но при условии – моё имя должно остаться неизвестным широким массам. Ты можешь это обещать?