— Спросить можно. — Его высочество, казалось, совсем не обиделся на мой вопрос.
— Кто ж меня туда пустит? Да и что мне там делать? Вы со своими поедете, с благородными фройляйн…
— Да? Что тут неприличного? — Эрик держал брошь в руках, недоуменно ее рассматривая.
— Эрик, что случилось? — Шепотом спросила я, стараясь сохранять на лице все ту же ничего не значащую улыбку.
— В Академии завелась «крыса». Кузен с Лисом там сейчас навели шороху, но нет никаких гарантий, что до твоих бумаг никто не докопался. Никто пока не знает, кто этому «грызуну» платил и какие задачи перед ним ставил и что успел получить за свои деньги.
Не знаю, правильно ли я все написала. Искусство светской переписки всегда давалось мне с трудом. Мама, наверное, нашла бы что поправить. А уж фру Бергерсон — моя учительница, так та точно не только нашла бы, что поправить, но еще и заставила бы меня переписать исправленный вариант раз сто. Надо отдать ей должное, мой северный говор ей пришлось исправлять очень долго. Даже я сейчас понимаю, насколько неуместным он окажется в светских гостиных, но тогда жутко бунтовала. И, все-таки, письмо я ей показывать не буду (мысленно улыбнулась я), сойдет как есть.