— Сумеешь, конечно. — Не стал спорить отец. — Но, помнишь, сынок, мы с тобой на занятии недавно рассуждали о том, что такое политика. Политика внутренняя, политика внешняя…?
— Будет. — Не стала спорить Берта. — Она же у меня, не в пример твоей Кати, читать-писать обучена. Только я тебя о чем попрошу, госпожа Гота, — кухарка вздохнула, — не вздумай мою Фени за благородного замуж выдавать. Если уж приспичит ей, так найдите там мастерового какого-нибудь, может даже купца.
— Да-да, — ехидно поддакнул принц Эрик старшему брату, — Жениться нужно по расчету и с пользой для семьи (государства). Один известный нам граф именно так и поступил… — Уставший Гуннар только вяло отмахнулся. Спорить с братом ему не хотелось, а жениться по расчету хотелось еще меньше. Только любовь, как оказалось, субстанция конечная, на всех ее не хватает.
— Да, госпожа баронесса, — намеренно выделила обращение экономка, словно и не слышала моих предыдущих слов, — Господин Рихард уехал сегодня утром вместе с Его Милостью, когда вернутся — никто не знает. Прикажете послать за Ее Милостью?
— Почему не готово? — Похоже, теперь Берта обиделась уже на меня. — Хлеба-вон осталось две корзины. Непочатый еще. Я хотела Их Милости яичницу подать, с гренками, а управляющий не позволяет.
Я только пожала плечами. Раньше, еще несколько месяцев тому назад, я смертельно бы обиделась за недоверие, а то и просто решила бы, что королева просто использовала предлог. Но после того, как мне невольно пришлось немного вникнуть в дела Эриковой службы, я могла понять его мать. Но, все равно, было противно.