Лили всю эту суматоху благородно игнорировала, а я и сама охотно забегала понянчиться с маленькими. Очень уж потешные мины строила маленькая сестричка по поводу и без. Очень уж охотно слушала она старые бабушкины сказки, смешно округляя ротик и протяжно пропевая свое «О-о-о!» — в самые напряженные моменты.
В другой части кухни, накрытое чистыми полотнами, подходило тесто на пироги. Насколько я помню, сегодня мама заказала масляный, с начинкой. Я бы, конечно, с большим удовольствием съела яблочный, тем более, что пора первых яблок уже наступила, но яблочный мама сочла слишком скучным, заменив рецепт на более дорогой и сладкий.
— Нет. Странно, да. Вот о чем я еще с девушками не говорил…
— А Его Высочество не может потерпеть? До следующего привала совсем чуть-чуть осталось.
Уже ближе к вечеру вырвала время, чтобы зайти к маме. Вопреки моим опасениям, мама совершенно не выглядела больной. Она полусидела в постели, обложенная со всех сторон подушками, и что-то выговаривала экономке, поглядывая в свою тетрадку с хозяйственными записями. Увидев меня, мама отпустила экономку и жестом указала мне на кресло у кровати. Присев, я некоторое время не знала, с чего начать разговор. Наверное, стоило бы рассказать, как идут дела в замке, но если экономка только что была здесь, то мама и так уже все знает. Так что я не придумала ничего умнее, чем спросить.
— Так папа-барон пожаловался тебе, что я пристаю к нему с расспросами? — Я немного обиделась. Я, конечно, понимаю, что папе-барону сейчас очень тяжело, на него свалилось столько всего и сразу… Но мог бы и сам сказать, что ему не до меня. Я же не маленькая, все бы поняла.