— Да, папа-барон, я поняла. Это как-то связано с твоими птичками, о которых никому нельзя рассказывать?
— Да нет. — Неопределенно пожал плечами Эрвин.
— вы о чем, госпожа Агата? Спрашивайте уже, а то мне и самой интересно.
Постучав, я зашла в детскую комнату. Мама сидела в кресле, держа на руках маленького Генриха. Элиза сидела на ковре возле нее и старательно складывала башню из цветных кубиков.
Агнесс сполна расплатилась со свекровью за все те годы, что старая фон Дюринг управляла поместьем. И то, работница со старухи уже была то так, то никак…, разве что в няньки. А бесплатных нянек-работниц у Агнесс и так было целых две, бесприданницы — сестры мужа, да и дети потихоньку подрастали. Старшая замужем уже, своих нянчит. И тут — такой скандал!
Барон же, закончив с приготовлениями, так же неспешно налил в два бокала темно-красной жидкости из графина и сел, наконец-то, в кресло, неспешно потягивая ягодный сок. — Сок? — Да, надо сказать, барону удалось удивить своего гостя. Бывало дело, принцу приходилось отказываться от выпивки. Бывало, если отказаться было нельзя, приходилось изо всех сил делать вид, что пьет, весь вечер перемещаясь по залу с одним бокалом. Бывало…. Да всякое бывало. Но наливать принцу не спрашивая, чистый сок — такого с ним не бывало лет с четырнадцати, когда отец официально отправил его на практику в Службу, тем самым, признавая его взрослость.