Королева недовольно поморщилась. Не то, чтобы Ее Величество была не рада счастью сына, но чувствовать себя в роли злобной свекрови ей еще не доводилось. И, надо сказать, в восторг от этой роли она не пришла.
— Ай-ай-ай! — Поцокал языком принц Гуннар, — Граф — такой умный мужчина, как же он так не подумал… А интересного тут ничего нет. Графиня ваша, скорее всего, получила эти украшения от кого-то, а потом просто подсунула графскому секретарю счет к оплате. Вот и получается, подарок от мужа. Если проверите счета, скорее всего, окажется, что я прав. И скорее всего, счет окажется на подставное лицо.
В мешочке оказалось серебряное колечко, такое, как и прилично носить молодой незамужней фройляйн. На тоненьком ободке был закреплен цветочек, в центре которого мягко поблескивала крохотная речная жемчужина.
Мама сперва покачала головой, но, как обычно, спорить не стала. А потом, видимо, и сама увлеклась. Наверное, немалую роль сыграло то, что мы с ней выросли не так уж далеко от границы с Фразией и диалект нашей местности очень походил на фразский. Вскоре мама уже свободно общалась с папиными деловыми партнерами, к вящей досаде Лили, которой языки давались намного тяжелее. И графини, которая считала, что фразский звучит слишком грубо для деликатных ушей аристократии. Правда, когда Ее Светлость однажды высказалась на эту тему при папе-бароне, тот невозмутимо посоветовал ей доверять вкусу Его Величества. Дескать, тот еще сорок лет тому назад решил, что лично ему фразский очень даже нравится, и, по слухам, вот уже сорок лет об этом не жалеет.
— Так просто, — прошептала я. — Представляешь. Я совсем не подумала, что вещи можно перевезти и потом.
— И все же… Не выживут там они. Был бы подвал побольше, к себе бы забрал. Но у меня там и кухня, и комнаты для челяди… Да и не подвал это, название одно. Там окна почти вровень с землей. Его рассуждения натолкнули меня на мысль.