Погрузив его на телегу, Елисей вывез орудие в овраг и принялся устанавливать, так, чтобы неподалеку было укрытие. Что ни говори, а мины у него были самодельные, да еще и боевая часть была сделана из опасного вещества. В общем, поберечься стоило. Саму мину парень сделал просто. Разделил корпус на две части. Нижнюю набил черным порохом, для стрельбы. А верхнюю набил стабилизированным нитроглицерином. Взрыватель простейший, накольного типа с инициирующим запалом из ружейного капсюля.
Пока комиссия рылась в бумагах и изводила вопросами местных офицеров, Елисей продолжал пополнять свой арсенал, готовясь ко всему сразу. И к войне, и к осаде крепости, и даже к возможному бегству. Точнее, прорыву. Стоять на развалинах крепости насмерть было бессмысленно. Все равно их уже обошли. Горцы под руководством турецких офицеров накапливают силы в ущелье, а местное руководство относится к этому вопросу так, словно это пьяные фантазии коменданта крепости.
– Что ж, молодой человек. Должен признать, что вы абсолютно здоровы, – закончив осмотр, резюмировал врач. – Думаю, вес вы скоро начнете набирать. Это последствия болезни. Как и потеря памяти. Так бывает. Например, при сильной контузии. Не торопитесь. Придет время, все вспомнится. Просто наберитесь терпения.
– Насколько все было бы проще, найдись тут подходящие железки, – ворчал про себя Матвей, ворочая куски древесины.
– Храни тебя Христос, внучок, – перекрестила его Степанида. – Вырос, казачок. Весь в батьку. Такой же упрямый.
У самого прохода, за которым ущелье и начиналось, Елисей приметил трех абреков. Они явно пытались прятаться, но, похоже, опыта в подобных делах у них было маловато. Солнечный луч играл на украшенных серебром ножнах кинжала. Мрачно осмотревшись, парень сменил направление и, обойдя секрет по дуге, принялся подниматься на склон скалы, огораживавшей ущелье. Спустя четыре часа он выбрался на крошечный карниз и, улегшись на живот, принялся считать.