За разговором они дошли до нужного подворья, и Ермил, решительно толкнув калитку, вошел, громко окликая старшего артельщика. Вышедший им навстречу мужик лет пятидесяти был крепким, плечистым, с руками, обожженными раскаленным железом.
– Еще? – иронично переспросил Елисей и, обойдя фургон, открыл дверь. – Еще у меня коза Машка, куры-несушки и вот, Мурка. Бабки моей кошка, – закончил он, поочередно доставая из фургона перечисленную живность.
«А ведь он мора боится, – сообразил Елисей. – Но молодец мужик. Марку держит. Ради дочери даже в вымершую станицу вошел».
– Так ты и сам все сказал, – прокашлял мужик.
– Он в турецкой феске ходит, – пожал парень плечами. – И, похоже, они туда что-то тяжелое привезли. Лошадей больше, чем бойцов. Намного.
Коробка была полна драгоценных камней. А самое удивительное, что там не было ни одного размером меньше ногтя младенца. Похоже, ростовщик предпочитал все свои богатства держать именно в камнях. По примерным прикидкам парня, тут было на пару местных миллионов. Само собой, точных цен на камни Елисей не знал, но тут счет камням шел на десятки, если не сотни. Коробка хоть и плоская, толщиной в два пальца, но большая. Примерно таких размеров были коробки из-под шоколадных конфет в мире самого Елисея.