Участок набережной был перекрыт наглухо. Стояли металлические барьеры, полицейские (кажется, городские, не из отдела Лихачёва). Но такси со мной пропустили без вопросов, после чего я заслужил уважительный взгляд таксиста.
Не знаю, почувствовал бы он ложь в моих словах или нет. Но я не стал врать.
Наверное, это то, что Прежние считали опасным. И любовь, и ненависть одинаково могут привести к неповиновению. Слуга, который может влюбиться, способен не выполнить приказ. Слуга, который может возненавидеть, тоже способен не подчиняться.
Но теперь времени на прогулку не осталось. Я был уверен, что на месте перестрелки уже работает полиция — и вряд ли это люди Лихачёва, скорее всего, какое-нибудь спецподразделение, охраняющее центр. Чихать они хотели на заступничество полковника и на мою корочку «консультанта».
Милана с улыбкой глянула на меня, и я порадовался, что не стал отпускать шуточки по поводу физики и теплопроводности вакуума.
Я сообразил, как прозвучали мои слова. Блин!