Я подумал о том, услышал Лихачёв перестрелку или нет. Мог и не услышать. А если даже и услышал, то что? Слуги проехали через оцепление, поубивали охрану, кинули нас в машину и умчались. Наверняка у них есть план отступления. Через полчаса мы можем быть уже за пределами Москвы. Не старые времена, пробок на дорогах нет…
Мы падали вниз, мёртвое тело Алекса по-прежнему сжимало меня, конвульсивно вздрагивая. Отсечённая голова отставала, летела следом, в голубом воздушном пузыре, мигая и шевеля губами.
— Возвратный мутаген, — сказал я. — Хорошо. Хрен с ней, с информацией, кое-что я и так уже знаю… Кого мне надо убить?
Как рассказала потом Милана, выглядело лечение действительно пугающе. Менялось моё лицо, менялись пропорции тела. Я словно превращался в ребёнка, вот только ребёнок этот был ростом со взрослого человека. Голова слишком большая, руки и ноги короткие, лицо совершенно детское.
— Мать твою! — рявкнул Лихачёв, отшатываясь.
— А что ж Инсеков не попросите? — не удержался я.